Греческая колонизация на берега Черного моря шла, как было сказано выше, двумя путями. После повторных, но случайных экспедиций отдельных смелых мореплавателей, впервые ознакомившихся с условиями плавания по Черному морю и с его гаванями (воспоминания об этих экспедициях, облеченные греческой творческой фантазией в форму мифа, сохранились в эпосе об Аргонавтах и в зависимой от этого эпоса части Одиссеи), начинается систематическая эксплуатация Понта Евксинского, как греки звали Черное море^ греческими, главным образом, малоазийскими мореплавателями. В VIII в. появляются первые фактории и рыбные станции на южном берегу; начиная с VII в., когда Персия начинает крепнуть, когда она превращается в мировую державу и дает этим возможность греческим городам развить широкую деятельность, эти фактории и станции вырастают в настоящие города со все крепнущей и растущей торговлей (Синоп, Амис, Трапезунт, позднее дорийская Гераклея). Параллельно этому с VII в., т. е. со времени роста и укрепления скифской державы, тот же процесс начинается и на северном берегу, причем и здесь первоначально появляются рыбные станции и фактории, превращающиеся в настоящие города только с VI в. до Р. Хр.
Греческие мореплаватели на северном берегу Черного моря облюбовали, главным образом, устья больших южно-русских рек, дававшие в своих лиманах верный приют греческим судам и вместе с тем чрезвычайно богатые крупной и дорогой речной рыбой. Такие же рыбные богатства имелись в изобилии и на берегах Керченского пролива, и на побережье Азовского моря, где имелся и целый ряд удобных для греческих мореплавателей гаваней. В этих двух районах и сосредоточилась главная колонизаторская деятельность малоазийских греков.
В западной части возникли Тирас у устья Днестра и Ольвия у Бугского и Днепровского лимана, в восточной, где, наряду с Милетом, колонизатором западной части северного побережья Черного моря, энергично работали Теос, Митилена и Клазомены, появились все более и более богатевшие поселения - Фанагория, Гермонасса, Синдский порт и др. на восточном берегу Керченского пролива, Феодосия, Нимфей и Пантикапей, не говоря о менее крупных городах, на западном. Все эти города, в свою очередь, заселяли своими факториями ближайшие удобные для рыбной ловли и торговли пункты. Колонией Пантикапея считается, например, возникший у устья Дона город Танаис.
Вся эта огромная колонизаторская работа на западе и востоке проделана была в сравнительно короткий промежуток времени, в эпоху пышного расцвета малоазийского побережья - в VII и, особенно, в VI в. до Р. Хр.
Одного целого все эти колонии не составили. Все прошлое северного побережья Черного моря и географические условия отдельных его частей резко разделили эти колонии на две группы: западную и восточную.
В западной руководящая роль естественно принадлежала милетской колонии Ольвии, удобно поместившейся в Бугском лимане и тем сконцентрировавшей в своей гавани все продукты, сплавлявшиеся к морю по Днепру и по Бугу. Из неё, как из естественного центра, двигались культурные греческие влияния и произведения греческих мастерских по обеим названным рекам, преимущественно по Днепру, где греческое влияние встречалось со старой доисторической культурой, о которой речь была выше.
Сложнее было положение на берегах Керченского пролива. Старая культура здесь сосредоточилась, главным образом, по течению Кубани, дельте которой - Таманскому полуострову (первоначально острову или, вернее, многоостровию - полинезии) естественно было бы сыграть роль Ольвии на западе. Но дельта Кубани очень сложна, изменчива и мало пригодна для регулярного мореплавания; Морской же берег Таманского полуострова не имеет хороших гаваней и потому не может служить центром для всей торговли Азовского моря и впадающих в него рек.
Более удобным для мореплавания был европейский берег Керченского пролива. Древний Пантикапей (теперь Керчь) и в древности и теперь являлся естественным центром для остановки и перегрузки товаров, шедших из Азовского моря далее по Черному морю. Порт Феодосия, с другой стороны, был лучшим выходом к морю для произведений северной и северо-восточной части степного Крыма.
Естественно поэтому, что спор за первенство должен был идти между таманской Фанагорией, лучшим и наиболее удобным портом дельты Кубани, Пантикапеем и Феодосией. Предрешен был он в пользу Пантикапея тем, что. основное значение для торговли с Грецией имели не столько продукты Крыма и Кубани с Таманью, сколько донская и азовская рыба, продукты скотоводства придонских степей и те продукты Урала, Сибири и Туркестана, а также центральной России, которые шли по большому восточному караванному пути и в устьях Дона впервые приходили в соприкосновение с средиземноморским водным путем. Возникший естественным образом у устья Дона Танаис, конечный пункт этого пути, не мог играть решающей и самостоятельной роли. Эта роль естественно принадлёжала тому, кто будет владеть Керченским проливом и иметь возможность выпускать или не выпускать товары, шедшие из Азовского моря в широкие воды Черного моря.
Из городов у Керченского пролива единственным, соединявшим все преимущества для владения Керченским проливом, был Пантикапей. Его положение у наиболее узкого места пролива, его спокойный широкий рейд, выдвинутый в море укрепленный природой городской акрополь (ныне так называемая гора Митридата), сравнительное богатство пресной водой не позволяли никому вступить с ним в успешную конкуренцию.
Третью менее значительную и менее важную группу греческих городов юга России составляли греческие поселения на южном и юго-западном берегу Крыма. Горный южный берег Крыма удобных естественных портов не имеет, не имеет их и степное западное побережье Крыма. Зато исключительно удобны для мореплавания места около Севастопольской бухты как сам Севастопольский рейд, так и соседние с ним менее крупные и менее защищенные бухты, очень пригодные, однако, для парусных и гребных судов. Этих гаваней греки не использовать не могли. В длинном и опасном плавании вдоль берегов Крыма греческим судам необходимо было иметь место для длительной и спокойной стоянки. Так возник Херсонес, первоначально, вероятно, как ионийская морская станция.
Надо, однако, принять во внимание, что эта станция могла и должна была приобрести и самостоятельное значение. Сюда, прежде всего, естественно направлялись все продукты горного Крыма и связанных с ним долин. К Херсонесу естественно тянули и поселения по западному степному берегу Крыма, прежде всего, расположенная около нынешней Евпатории Керкинитида. Наконец, и самое главное, Севастополь и Крым всегда были связаны с противолежащим южным берегом Черного моря, с его сетью цветущих греческих колоний. Иметь гавань в Крыму для этих колоний было чрезвычайно важно, так как этим путем они могли получить нужные им произведения степного Крыма, главным образом, хлеб, которым они сами никогда особенно богаты не были.
Понятно поэтому, что одна из греческих колоний южного берега Черного моря - дорийская Гераклея, в момент особенно пышного своего расцвета, завладевает ионийской стоянкой в Крыму и посылает туда свою колонию, превратив этим незначительный раньше Херсонес в крупный и сравнительно цветущий город, судьбы которого тесно связываются с судьбами всего остального греческого мира на северном побережье Черного моря.
Из трех намеченных выше комплексов греческих поселений наибольшее значение, наиболее богатое развитие и наиболее крупную историко-культурную миссию получила, как это и естественно, группа греческих городов у Керченского пролива, который греки называли Боспором Киммерийским, группа, которую мы будем называть Боспорской и которая под этим именем была известна и грекам. Тирас и Ольвия всегда были и остались изолированными передовыми постами греческого мира, окруженными со всех сторон морем чуждых им, многочисленных и постоянно питавшихся извне новым притоком сил племен. Создать здесь прочную обособленную эллинизованную греческую державу греческому миру было не по силам. Правда, Ольвия оказала могучее культурное влияние на ближайшее к ней население. Низовье Днепра и Буга покрылись рядом небольших земледельческих и торговых укрепленных поселений населенных полугреческими жителями. Ближайшие к Ольвии местности занялись интенсивным земледелием. Торговля Ольвии шла далеко на север. Не говоря уже о том, что греческие продукты насытили собой цветущее среднее Приднепровье и Полтавщину, влияние этих продуктов сказывается вплоть до далекого Прикамья и, может быть, даже Западной Сибири и Алтая.
Но её значение и деятельность всегда зависели вполне от её соседей. Пока существовало сильное скифское царство, зависимая от него Ольвия могла свободно развиваться, обогащая и себя, и скифов. Особенно блестящим её периодом был VI в. до Р. Хр., когда Ольвия непосредственно передавала, под защитой скифов, продукты севера своей малоазийской родине, и IV в. до Р. Хр., когда она освободилась от опеки и торгового гнета афинской морской державы и вновь вошла в связь с матерью своей - возрождавшимся Милетом. Скифское царство в это время было еще достаточно прочно, чтобы обеспечить Ольвии относительные спокойствие и мир.
Труднее стало положение в III в., когда разваливавшаяся скифская держава требовала все больших и больших жертв от Ольвии, не имея возможности оберечь ее от западных и восточных пришельцев, разрушавших скифское государство: фракийцев, кельтов, сарматов. Об этом ярко свидетельствует нам большая ольвийская надпись в честь Протогена, видного ольвийского гражданина, богатого купца, арматера и экспортера, как все видные граждане Ольвии того времени, не раз выручавшего Ольвию из трудных положений, связанных с требованиями её сюзерена и подступавших к стенам Ольвии бродячих хищников. Помогал он Ольвии и в деле её защиты, сооружая на свой счет башни и части оборонительной стены, выручал ее и в продовольственных затруднениях, связанных с постоянным опустошением питавших Ольвию хлебом местностей.
В ином положении были греческие колонии на берегах Керченского пролива. Напомню, прежде всего, что они нашли здесь не варварское, а сравнительно культурное население, со времени II тысячелетия стоявшее под сильнейшим культурным влиянием Востока. На это население наслоились киммерийцы. Из слияния этих двух элементов создались населявшие Тамань и Приазовье, а также, по всей вероятности, и противолежащий берег Крыма, племена синдов, меотов, савроматов, сатархеев, по всей вероятности тавров, населявших горную часть Крыма, куда они, вытеснены были скифами, владевшими степным Крымом, и др.
Эти племена, хотя и были, как мы видели, подвластны скифам, тем не менее пользовались в скифской державе сравнительной самостоятельностью, все увеличивавшейся, по мере того как центр внимания скифов переносился все более и более на запад и главные их усилия сосредоточились на борьбе с фракийцами Балканского полуострова.
Они издавна имели прочный оседлый уклад, стояли в постоянных торговых сношениях со своими южными и восточными соседями и жили сравнительно развитою экономическою жизнью земледельцев, скотоводов и рыболовов.
Греческие колонии сразу нашли в них готовых клиентов для своих товаров и посредников в сношениях с югом и востоком. В них же они легко могли найти поддержку в отстаивании своей самостоятельности против скифов. Плавни и болота Тамани и Азовского моря были надежной защитой для богатейшей Кубанской дельты.
Естественно, что время политического подъема Тамани было и временем крупного расцвета греческих колоний на берегах Керченского пролива и интенсивного их влияния на соседние племена. Некрополь Пантикапея, его первые обильные чеканы серебряной монеты показывают, что конец VI-го и начало V века до Р. Хр. были эпохой высокого подъема этого города, большего его экономического и культурного расцвета. На месте старого негреческого поселения, может быть, связанного с побережьем Кавказа и специально с Колхидой (имя Пантикапея - не греческое; греческое, вероятно, очень древнее предание связывает его происхождение с древнейшей династией колхидских царей), возникает настоящий греческий город и около него ряд других более мелких поселений. То же мы видим и на Тамани, где находки древней ионийской греческой посуды не являются редкостью и древнейшими погребениями некрополей отдельных городов являются погребения VI-го и начала V века.
Решающим моментом в истории боспорских греческих колоний и специально Пантикапея была победа Афин над персами и появившийся в это время большой интерес Афин к с.-в. побережью Средиземного. моря, к Фракии и, особенно, к побережью Черного моря. Главным стимулом было обеспечить свою все крепшую и развивавшуюся промышленность сырьем и свое все возраставшее население хлебом, производство которого было, как мы видели, исконным и в долине Днепра и Буга, и по течению Кубани, и естественно захватывало на юге России, по мере роста спроса, все большие пространства.
Тяга Афин к новым местам Причерноморья естественна и понятна. На крупнейшем хлебном рынке Эллады - в Италии и Сицилии - Афины встречали серьезную конкуренцию дорян вообще и в частности Спарты и отнюдь не были хозяевами этого рынка. Богатый хлебом Египет был в руках Персов и не мог быть вырван у них Афинами даже после неудачи персидских походов на Грецию. Оставался север, связь с которым была монополией ионийских греков Малой Азии, на торговые пути и деловые связи которых претендовали теперь, после персидских войн, освободившие, но и разорившие их Афины.
Создание Афинами большой морской мощи, захват в свои руки проливов и важных торговых пунктов на фракийском побережье поставили все Причерноморье - и южное, и северное - в полную и непосредственную зависимость от Афин и позволили Афинам, без сопротивления с чьей бы то ни было стороны, сделать ряд шагов для укрепления и упрочения этой зависимости.
В числе этих решительных шагов наиболее серьезным было занятие Афинами и заселение своими вооруженными колонистами ряда важнейших пунктов на южном берегу Черного моря. То же они сделали и на северном.
Не имея, вероятно, возможности занять сильный и находившийся под покровительством скифов Пантикапей, они захватили соседний Нимфей, обладавший прекрасною гаванью и связанный с рядом соседних скифских и нескифских племен Крыма. Этот второстепенный город они превратили в крупную торговую гавань и в важный центр обмена, создав этим сильную конкуренцию Пантикапею. Об его полной торговой самостоятельности говорит его превосходное, художественное серебро, чеканившееся им в это время.
О большом культурном расцвете Нимфея в это время, о его широких торговых связях и о близких сношениях с соседними племенами свидетельствует богатый и обширный некрополь города, наиболее богатые погребения которого относятся как раз к V в. до Р. Хр. Характерно, что, наряду с чисто греческими погребениями нимфейского некрополя, мы имеем ряд курганов с погребениями негреческими или полугреческими, т. е. с погребениями главарей соседних племен, которых притягивали к Нимфею его культурное влияние и постоянные торговые связи. Состав вещей наиболее богатых нимфейских погребений очень типичен. Наряду с вещами, ввезенными из Афин, мы находим и ряд продуктов других мастерских, например, превосходные самосские бронзы, чудесные произведения знаменитых самосских литейщиков.VI и V вв. до Р. Хр.
Интересно отметить, что, кроме Нимфея, Афины, вероятно, создали на крымском побережье Керченского пролива и другие поселения. Одним из них, как показывает имя, мог быть город или поселок Афинеон - конкурент ионийской Феодосии, как Нимфей был конкурентом Пантикапея.
Твердой ногой стали Афины и на Тамани в земле культурнейшего из таманских племен - синдов. И здесь они создали свой городской центр - Стратоклею, вероятно, не новое основание, а переименование и заселение своими колонистами одного из старых поселений Тамани. Им, может быть, синды обязаны своим государственным объединением и той греческой физиономией, которую это объединение приняло, если и это не случилось еще ранее в результате заселения таманского побережья греческими колониями. Об этом свидетельствует необычайно тонкий художественный чекан серебра нового государства с головою коня на одной стороне, именем племени и фигурой афинской совы на обороте.
Начавшееся уже раньше сильное культурное влияние греков на местные племена (отмечу, например, одно местное погребение, содержавшее прекрасную родосскую вазу начала VI в. до Р. Хр.) сказывается в это время с особою яркостью. В группе так называемых Семибратних курганов в дельте Кубани около ст. Крымской мы находим несколько погребений V в. до Р. Хр., инвентарь которых поразительно напоминает инвентарь только что упомянутых нимфейских курганов. И здесь, рядом с вещами несомненного афинского происхождения, мы находим превосходные произведения малоазийских мастерских.
Каковы были в это время отношения между Афинами и Пантикапеем, мы не знаем. Того расцвета, который мы находим в Нимфее и в земле синдов в V в. до Р. Хр., мы в Пантикапее не наблюдаем. Нет и следов зависимости Пантикапея от Афин. Характерно, однако, что как раз на это время падает крупный политический переворот в Пантикапее. Власть, находившаяся до этого времени в руках нескольких руководящих родов, может быть, потомков древних основателей колоний - главарей (анактов) переселявшихся милетцев, которых наше предание называет, вероятно, придуманным именем Археанактидов (потомки древних анактов), попадает теперь в руки одного тирана, носящего фракийское имя Спартока (в 438 - 7 г. до Р. Хр.)· Фракийское имя Спартока не предполагает непременно, что мы имеем дело с фракийцем - выходцем с Балканского полуострова, с командиром наемной фракийской дружины, как это обычно предполагают. Я уже указывал, как сильны были фракийские элементы в древнейшем населении Боспора, Тамани и Приазовъя. Можно поэтому думать, что Спарток принадлежал к местному богатому огречившемуся роду, вошедшему в состав державных родов Пантикапея. При этом предположении понятно, почему Спартоку и его потомкам удалось прочно обосновать свою власть в Пантикапее, объединив около неё и греков, и местное туземное население.
Появление в Пантикапее сильной единой власти в руках энергичного и талантливого её носителя было решающим моментом в истории восточных греческих причерноморских колоний. Оно создавало здесь серьезную и решающую силу, которая, при благоприятных обстоятельствах, могла сделаться естественным центром для объединения около неё всех греков Боспора и Приазовья, без какового греки и здесь, как и в Ольвии, неминуемо были бы только орудием в руках господствующего скифского племени.
Вряд ли боспорская тирания появилась с согласия и при содействии Афин, скорее создалась она в противовес их влиянию. Надо думать, что её появление было одной из тех причин, которые вызвали, через три года после её создания, посылку Афинами в 435 - 4 г. до Р. Хр. большой морской экспедиции под командой Перикла в Черное море. Эта вооруженная демонстрация имела конечною целью произвести впечатление как на черноморских эллинов, так и на скифов, показав им силу Афин и заставив их принять беспрекословно условия взаимоотношений, продиктованные Афинами.
Одним из объектов афинской морской демонстрации был, несомненно, Пантикапей, роль которого в морской торговле Черного моря не могла не быть ясной для Афин и усиление которого вопреки желанию Афин, усиление, которому Афины вряд ли могли помешать без дальнейшего напряжения сил, было для них грозной опасностью. Как союзник и клиент, Пантикапей, однако, мог быть превосходной опорой для афинской торговой политики, опорой, которую не могли дать Афинам их, по необходимости, слабые колонии в Нимфее и Стратоклее. Вспомним, что Афины стояли перед серьезными осложнениями в Греции и что Боспор находился за сотни верст от базы афинской мощи.
Компенсацией для Боспора за эту поддержку торговых интересов Афин естественно было покровительство Афин только что народившейся пантикапейской тирании, чувствовавшей себя еще далеко не прочной (ряд изгнанников из Пантикаиея сидел рядом в Феодосии и при первом удобном случае готов был вернуться), а также помощь, в случае возможного, хотя и маловероятного, резкого столкновения со скифами. Таковы могли быть, и, вероятно, были, условия, поставленные Афинами Спартоку во время экспедиции Перикла в Черное море.
На эти условия Спарток не мог не пойти, и в результате между Афинами и боспорской тиранией завязались те постоянные и прочные отношения, которые определили собой последующие судьбы греческой колонии на берегах Боспора. Пантикапей временно сделался клиентом и торговым агентом Афин в Черном море, он должен был гарантировать Афинам неограниченное право вывоза хлеба из Пантикапея и вынужден был согласиться на ограничение своего права свободной торговли хлебом: без разрешения Афин Пантикапей не мог выпустить ни зерна черноморского хлеба в другие порты Греции.
Но, благодаря поддержке Афин, династия Спартока удержалась на Боспоре и начала ряд последовательных действий для сплочения своей державы и развития своей экономической и политической мощи. Основными задачами Боспорской державы, последовательно проводимыми и преемником Спартока Сатиром I (433/2 - 389/8 до Р. Хр.), и сыном последнего Левконом I (389/8 - 349/8 до Р. Хр.), и детьми и преемниками Левкона Спартоком II (349/8 - 344/3 до Р. Хр.), и Перисадом I (349/8 - 310/9 до Р. Хр.), были: упрочение своей мощи на европейском и азиатском берегу Керченского пролива, дальнейшее укрепление своей независимости по отношению к скифам и постепенная эмансипация от давления со стороны Афин, при сохранении, однако, близких и дружественных отношений с этой могущественной державой, продолжавшей, несмотря на военные неудачи в борьбе со Спартой и неуспех её великодержавной политики, быть решающей морской силой в Эгейском море.
Первой задачей, которая встала уже перед преемником Спартока Сатиром, было упрочение всей торговли и, главным образом, торговли хлебом в руках Боспора. Вопрос шел не столько о хлебе Тамани и собственной территории Пантикапея, сколько о хлебе северного степного Крыма, естественной экспортной гаванью для которого была Феодосия. На этот хлеб претендовали не только Афины с их контрагентом Пантикапеем, он нужен был, как мы видели, и городам южного побережья Черного моря, главным образом, все возраставшей Гераклее, уже ставшей прочной ногой в Херсонесе и пытавшейся приобрести первенствующее влияние и в Феодосии. Результатом этого соперничества была война Боспора и Гераклеи из за Феодосии, начавшаяся при Сатире и законченная Левконом присоединением Феодосии к составу Боспорской державы.
Одновременно Сатиру, а затем и Левкону удалось, воспользовавшись поражением Афин в Пелопонесской войне, ввести свои отношения с Афинами в новое русло. Путем подкупа Сатир понудил сдать ему афинскую укрепленную колонию в Нимфее, а затем ему и Левкону удалось настоять перед Афинами на праве свободной торговли хлебом Боспора не только с Афинами, но и с другими греческими городами, гарантировав, правда, Афинам особые и очень ценные привилегии.
Труднее разобраться в отношениях боспорских династов к городам и народам Тамани. Весьма вероятно, что главный торговый центр Тамани - Фанагория не входила в состав боспорской державы. Но она окружена была рядом подвластных Боспору племен Тамани и, конечно, вполне самостоятельной не была. Не даром же самостоятельного обильного чекана монет мы в Фанагории в IV - III в. до Р. Хр. не находим и основной монетной единицей и на Тамани являются пантикапейские золото, серебро и медь.
Очень труден вопрос об отношениях Боспора к местным племенам, населявшим Тамань. Синды, как мы видели, уже в эпоху господства Афин были сильно эллинизованы и имели известную самостоятельность. Ряд отдельных указаний позволяет думать, что они с древнейших времен тянули к одному городскому центру с греческим и местным населением (сначала Синдский порт, затем Горгиппия - теперь Анапа) и находились под управлением своих местных династов, таких же полуфракийцев, полугреков, как и боспорские тираны, может быть, даже родственных этим последним. При Левконе синды составляют часть его державы, т. е. признают его своим царем, наравне с другими соседними племенами, круг которых при преемниках Левкона все расширяется. Значило ли это, что и управлялись эти племена из Пантикапея, или надо думать, что боспорский династ был их сюзереном, во главе же каждого отдельного племени стояли свои местные правители, и вполне ясно. Второе, однако, более вероятно. Ряд указаний говорит нам, что у синдов, параллельно с боспорскими владыками, была своя полугреческая династия.
Еще меньше данных имеем мы для уяснения себе отношения скифов к народившейся весьма неприятной для них державе. Скифы, однако, несомненно, своих притязаний на сюзеренитет над Пантикапеем не оставили. Подтверждением этому может служить свидетельство об ожесточенной борьбе с ними Перисада I.
Со времени основании тирании на Боспоре до конца правления Перисада I прошло более столетия. Владычество династии Спартокидов над Боспором принесло свои плоды. Боспор превратился в сильную и довольно прочную державу, развившую огромную торговлю с Грецией, преимущественно с Афинами. Главным предметом вывоза был хлеб, во всяком случае, о нем мы слышим более всего. Но не малое значение имели и продукты Азовского моря - его рыба, скот и рабы из Донской области, пушнина и товары, шедшие с далекого Востока к устью Дона, где возникло, как сказано было выше, крупное торговое поселение - Танаис, также зависимое от Боспора.
Несколько ослабляли экономический рост и материальный расцвет Боспора только те спутанные политические отношения, которые царили в Элладе после падения гегемонии Афин: постоянные войны, подрывавшие морскую торговлю и превращавшиеся постепенно в анархическое и беспорядочное столкновение между собою руководящих сил Эллады, царившая в отдельных эллинских государствах внутренняя неразбериха и разлагающее влияние на греческую жизнь Персии с её могучими материальными ресурсами.
В конце этого периода положение, однако, меняется. Рост Македонии и завоевания Александра создают великий мир эллинизма. Война всех против всех временно прекращается, наступает относительный порядок. Но для хлебной торговли Пантикапея этот плюс покрывается связанным с ним минусом: открывшийся для мировой торговли Египет и богатые хлебом местности в М. Азии выступают его конкурентами и конкурентами очень сильными. Надо, однако, принять во внимание, что, если повысилось предложение, то повышается и спрос, благодаря росту и развитию городской жизни по всему лицу эллинистического мира.
Во всяком случае, IV в. до Р. Хр. является благословенным временем для эллинства на Черном море. Безопасность на море, поддерживаемая сильным боспорским флотом, обеспеченность сбыта, свобода торговли создают высокий подъем материальной обеспеченности для всех греческих городов юга России, не только на пространстве Боспора, но и вне его. Для Ольвии и Херсонеса IV в. до Р. Хр. такое же блестящее время, как и для Боспора.
Греческие города обстраиваются, вырастают в них храмы и портики, кое где появляются театры; площади и храмы украшаются статуями, иногда первоклассных греческих мастеров. В обиходе появляется масса привозных греческих вещей лучшего качества. В самих городах успешно работают греческие мастерские, обслуживая, главным образом, внешний рынок, В наиболее крупных центрах появляются свои писатели и ученые, историки, риторы, философы, поэты, собираются местные мифы, фиксируется местное историческое предание. На Боспоре, как увидим ниже, создается и своя цветущая школа торевгов. Все это ярко отражается, прежде всего, на некрополе.
В могилу с покойником никогда не клали такого количества дорогих, иногда художественных вещей, как теперь. Особенно роскошен инвентарь погребений богатых людей, местной аристократии. Их величественные каменные склепы под высокими курганами наполнены редким подбором дорогих и художественных вещей: лучшая греческая краснофигурная и многоцветная керамика аттических мастерских (см. табл. XII, 1), восточно-греческое пестрое стекло, превосходный набор греческих, специально, малоазийских ювелирных вещей, геммы и резные камни с именами прославленных мастеров, тончайшие ожерелья поразительной техники, роскошные серьги, браслеты, диадемы (см. табл. XII, 2, 3 и 4). Чудесами токарной техники являются саркофаги, в которых покоились бренные остатки пантикапейских и таманских вельмож и их жен. Превосходная токарная работа, оживленная живописью и инкрустацией из стекла, кости и камней, делает эти саркофаги единственными в своем роде памятниками художественной промышленности.
Сами склепы не уступают инвентарю погребений по гармонии частей, широте строительного размаха и высоте строительной техники (см. табл. XI, 1, 2 и 3)· Это обширные, иногда двойные, высокие комнаты, сложенные из монументальных плит, с длинными ведущими в них коридорами, эффектно покрытые стрельчато уступчатыми, купольно-уступчатыми или коробовыми полуцилиндрическими сводами. На Тамани некоторые склепы внутри отштукатурены и расписаны в той же манере, в которой расписывались стены храмов и общественных зданий, в Пантикапее роспись заменялась, вероятно, закрывавшими стены склепа пологами и коврами.
Вряд ли в манере покрывать склепы уступчатыми сводами надо видеть сознательно поддерживаемый архаизм, сохранение старой традиции эгейских, микенских и малоазийских гробниц. Архитекторами, строившими их, руководили, думается мне, другие соображения - эстетические и технические. Эстетическое впечатление этих уступчатых сводов поразительно, гораздо сильнее, чем впечатление, оставляемое коробовыми сводами, непременно требующими росписи или штукатурной лепки, скомбинированной с росписью. Технически же уступчатый свод удовлетворяет всем требованиям подкурганного сооружения с давящей на покрытие колоссальной массой земли. Не случайность, что наиболее монументальные склепы Боспора дошли до нас в полной сохранности. Разрушены только те, которые повреждены были грабителями и растасканы современными вандалами после открытия их археологами.
Не менее показательны, однако, и гробницы рядовые, обыкновенные: земляные ямы, крытые досками, плитами или черепицами, стенки которых иногда обложены черепицами, плитами или сырцовым кирпичом, - гробницы рядового гражданства Пантикапея и его соседей, а также греческих городов Тамани. Удержавшийся на Боспоре обряд трупоположения, только в редких случаях заменявшийся трупосожжением, дает возможность судит о быте и достатке массы боспорского гражданства. Впечатление получается очень поучительное.
Обряд погребения и инвентарь чисто греческие. Господствует, в качестве погребального реквизита, обычный для эллина подбор вещей, свидетельствующий о роли, которую играла в его жизни палестра и связанный с нею образ жизни. Первое место занимают сосуды для масла, которым натирали тело, и стригили, которыми счищали с тела песок палестры и масло. Эти предметы, прежде всего, нужны были боспорскому греку и за гробом, где он должен был продолжать земную жизнь, жизнь эллина палестрита (см. табл. XI, 4 - фриз росписного пантикапейского склепа IV в. до Р. Хр. с изображением погребально-палестрического инвентаря: стригили, лекифы, арибаллы, полотенца, диадемы, повязки, венки).
Гораздо реже в гробницах этого времени оружие. Характерно, что оружия меньше всего в гробницах пантикапейского некрополя, значительно больше на периферии Боспора и в некрополях таманских греческих городов. В женских гробницах много ювелирных вещей. Сосуды все ввозные хороших аттических фабрик, попадаются иногда и сосуды лучших мастеров, иногда подписные. Нередко так называемое финикийское цветное стекло. Все говорит о довольстве населения и о его чисто греческом облике. То же подтверждают и, правда, редкие превосходные надгробные стелы боспорцев и их надгробные надписи. Та же приблизительно картина повторяется и в Ольвии, и в Херсонесе; отсутствуют в этих более демократических городах только монументальные курганные погребения, хотя некоторые аналогии им, по крайней мере, в Ольвии имеются.
Со смертью Перисада I в Пантикапее начинаются смутные и тревожные времена. Немедленно после смерти Перисада началась междоусобная война между тремя сыновьями Перисада, из которой победителем вышел Евмел. Законная власть принадлежала Сатиру II, старшему брату Евмела. Против него Евмел поднял таманское племя фатеев. Сатира поддержало наемное войско из греков и фракийцев, т. е. обычная боспорская армия, и скифы. Победа досталась Евмелу, который сломил и сопротивление третьего брата Пританиса. Как узурпатор, Евмел принужден был сделать гражданству Пантикапея большие уступки. Надо думать, что при нем впервые появляется пантикапейская гражданская армия; до этого времени боспорские тираны опираются исключительно на наемников.
Краткое правление Евмела сменилось правлением Спартока III (304/3 - 284/3 до Р. Хр.) и Перисада II (284/3 приблизительно до 252 г. до Р. Хр.). Правления этих династов, продолжавших в общем старую политику Спартокидов, не были еще временем упадка Боспора. Экономические условия оставались те же, торговля развивалась и Пантикапей богател. Ближайшим контрагентом Боспора продолжают быть Афины, заключающие в это время настоящий союзный договор с Боспором, своим бывшим вассалом и агентом по закупке хлеба, что свидетельствует как об упадке Афин в эту эпоху слагавшихся крупных эллинистических монархий, так и о росте значения Боспора. Но, наряду с Афинами, цари Боспора этого и следующего периода, имеют дело и с могучим Родосом, и с Делосом, и с Дельфами, выступая совершенно в роли остальных, правда второстепенных, эллинистических монархов.
Не падает и благосостояние граждан. Гробницы этого периода не беднее, хотя и менее многочисленны гробниц более ранних.
Интенсивною жизнью живут в это время, как было указано выше, боспорские мастерские, изготовлявшие вещи из драгоценных металлов для скифского рынка. Мы видели, как их произведения заполняют богатые скифские погребения этого периода. Правда, высота их художественных достижений постепенно понижается: золотая монета Боспора IV в. до Р. Хр., сменившая ионийское серебро VI и V вв., с её поразительными головами сатиров и силенов, одно из лучших созданий античной глиптики (см. табл. XII, 5, 6 и 7), сменяется теперь довольно дюжинным эллинистическим серебром, шаблонным, хотя и второсортным (табл. XII, 9).
Вся вторая половина III в. до Р. Хр. наполнена на Боспоре длинным рядом династических и политических смут, от которых до нас дошли только смутные отголоски. Во главе государства временно появляются не Спартокиды: архонт Гигиенонт, может быть, ставленник пантикапейского гражданства, и какой то царь Акес, по всей видимости, глава одного из скифских или меотских племен, претендовавших на руководство жизнью Боспора.
Еще более смутно предание о последних годах самостоятельного существования Боспора, о. первых трех четвертях II в. до Р. Хр. Появляется ряд династов, которых мы знаем только по монетам и надписям; все они носят фракийское имя Перисада. Весьма вероятно, что это последние отпрыски дома Спартока. Их монеты, как и монеты Гигиенонта, являются рабской копией, и притом довольно плохой, с золотых статеров Лисимаха, полководца Александра, основателя недолговечного фракийского царства (см. табл. XII, 8). Общий облик этих царей - облик второстепенных эллинистических монархов; второстепенные цари, вроде царей Вифинии, Понта или Армении, но рангом пониже. При их дворе и в их политике> как и во всем мире эллинизма того времени, крупную роль играют местные подданные этих царей - скифы и меоты, по мере эллинизации все более и более насыщающие собой когда то чисто греческое гражданство городов Боспорского царства.
Династия Спартокидов доживала свои последние дни. Но она продолжала исполнять свою традиционную миссию, снабжая хлебом и сырьем эллинский мир. Поэтому материальное благосостояние Боспора, хотя и падает, но все-таки держится на общем уровне полугреческих эллинистических держав того времени, далеко. уступая, конечно, таким державам, как культурное Пергамское царство и не имея возможности выдержать политического соперничества не только со своими Черноморскими vis-à-vis - Вифинией и все крепнущим Понтом, но даже со своими ближайшими соседями - крымскими скифами.
История Крыма II в. до Р. Хр. стоит под знаком возрождения мощи старой скифской державы. Конечно, о возвращении этой державе прежней её роли не может быть и речи. Все Прикубанье, Приазовье, Придонье, Приднепровье и Прибужье ушло из рук скифов навсегда, но два куска своей старой территории скифы удержали. Продолжает существовать небольшое скифское царство в Добрудже и более крупная скифская держава в Крыму. Благоприятно сложившиеся условия: отсутствие какой бы то ни было руководящей силы на севере, слабость Македонии, разбитость Фракии под разлагающим влиянием кельтских завоевателей, неуменье сарматов спаять из отдельных племен сильную державу, отсутствие у греческих колоний юга России какой бы то ни было поддержки извне позволили нескольким энергичным скифским царям вновь спаять часть своей разложившейся державы и заявить, поддержав ее вооруженной силой, претензию на главенство над Крымом и греческими городами северного побережья вплоть до Ольвии. Своего апогея скифская крымская держава достигла при Скилуре в первой и второй половине II века до Р. Хр.
Остались ли скифы и теперь прежней военной державой кочевников, мы не знаем. Во всяком случае, у них появился в Крыму крупный городской центр около нынешнего Симферополя. Возможно, что мы имеем дело с полугреческим городом, выросшим среди скифского полукочевого, полуземледельческого населения, куда от времени до времени наезжали и скифские цари.
Основой благосостояния этого скифского государства и греческой скифской столицы была, конечно, торговля с греческим миром хлебом и скотом. Немудрено поэтому, что цари скифской державы стремятся получить в свои руки власть над важнейшими греческими портами. Им, вероятно, удалось захватить в свои руки Керкинитиду на западном берегу Крыма и даже Ольвию, богатые арматеры которой дали им в руки нужные им флот и морские силы для обеспечения своего вывоза от грабежей крымских пиратов.
Но этого, конечно, им было мало. Их манила превосходная гавань и прекрасная возделанная под виноградники территория Херсонеса, дававшие возможность войти в непосредственные сношения с южным побережьем Черного моря. Весьма вероятно, что старались они укрепить свое влияние и на Боспоре, путем дипломатических сношений и брачных союзов. Недаром же при последнем Перисаде в Пантикапее оказывается один из членов скифского царского рода, что, впрочем, обычно было уже в конце IV и в III в. до Р. Хр., как показывают большие скифские гробницы в ближайших окрестностях Пантикапея и Нимфея среди гробниц греческого населения этих городов.
В связи с этим возрождением скифской державы, начавшимся, вероятно, уже в III в. до Р. Хр., стоит постоянная скифская опасность, грозившая Херсонесу, постоянные нападения на него скифов и всяческие усилия, которые делает Херсонес для отвращения от себя этой опасности. Несколько случайных надписей из Херсонеса живо рисуют нам эту постоянную опасность и меры, принимаемые Херсонесом для её отвращения. Своих сил у Херсонеса было мало, и ему приходилось обращаться за помощью к более сильным соседям. Пока силен был Боспор, помощи этой Херсонес искал у него; но Боспор слабел, все более и более подпадая под скифское влияние, а напор скифов становился все энергичнее и настойчивее.
Естественной защитницей Херсонеса была её метрополия - Гераклея. Но она уже не была самостоятельна. Ей пришлось подчиниться понтийским царям. Пробует мобилизовать Херсонес и северных соседей скифов - сарматов. Так как все это переплетается с историей малоазийских эллинистических царств, где роль господина и распорядителя в это время играет уже Рим, то естественно, что от времени и до времени и до Херсонеса дотягивается властная рука Рима.
Во второй половине II в., когда особенно возрастает мощь скифской крымской державы, положение Херсонеса становится критическим. Но в то же время, под влиянием начинающейся разрухи в Риме, все более и более усиливающегося развала римской провинциальной администрации и первых раскатов внутренней революции в Италии, на востоке, как раз на южном берегу Черного моря, создается раньше исключенная возможность появления сильной державы. За дело её создания берется молодой, энергичный и талантливый понтийский царь Митридат VI Евпатор.
Для осуществления его плана - создания, в противовес Риму, сильной восточной державы - ему нужна была прежде всего база. Этой базы Малая Азия, за жизнью которой внимательно наблюдал Рим, дать не могла. Понтийское государство - основа власти Митридата - само имело чрезвычайно смешанный состав населения, где рядом с алародийцами и фракийцами имелись семиты и иранцы, причем общий характер культуры подвергся сильной иранизации и напоминает культуру соседней Армении. Не забудем, что основу экономической и культурной жизни страны с этим составом населения составляли греческие города, постепенно лишенные свободы понтийскими царями - Гераклея, Синоп, Амис, Амасия, Трапезунт и др. Этот характер культуры сближал Понт, главным образом, с Арменией, но еще более с Боспорским царством и вообще северным побережьем Черного моря, где мы встречаемся с тем же соединением и взаимопроникновением населения греческих городов, с чисто эллинской культурой, и племен, населявших страну, с иранской или иранизирующей культурой.
К союзу и, по возможности, подчинению указанных двух держав и должен был стремиться Митридат, чтобы создать себе нужную питающую базу как людского материала, так и денег и натуральных продуктов. Но Армения была в это время сильной державой, с которой так же нелегко было справиться, как и с соседкой Понта с запада - Вифинией, и которая к тому же находилась под постоянным наблюдением Рима.
В другом положении находился Крым. Крым не был в сфере влияния римской державы и не привлекал к себе внимания римских политиков. Между тем, он мог дать Митридату как раз то, что ему было нужно: хлеб, скот, кожи, деньги и людей, огромные резервы которых, в лице скифских, меотских и сарматских племен, полуиранец Митридат, считавший себя принадлежащим к старой персидской династии Ахеменидов, мог рассчитывать использовать в качестве союзников и наемников.
С другой стороны, рост скифской державы, опасность, грозившая от скифов Херсонесу, и его просьбы о помощи, направленные к Митридату, создавали необычайно благоприятные условия для вмешательства Митридата в дела Крыма. Представившийся случай Митридат использовал вполне. В двух экспедициях его полководцы Диофант и Неоптолем, показав свою силу скифской державе, руководимой после смерти Скилура его сыном Палаком, и союзникам скифской державы сарматам-роксоланам, завладели как Херсонесом со всеми подвластными ему греческими поселениями, так и Боспором со всей его державой и, наконец, даже Ольвией с её территорией.
Этот успех необычайно усилил Митридата и дал ему надежду на возможность начать длительную и последовательную работу объединения Малой Азии, а затем и всего востока под главенством Понта, наперекор сопротивлению Рима, раздираемого гражданской войной, разгоревшейся с 91 г. ярким пламенем и продолжавшейся вплоть до 70 года и даже позже, т. е. в течение более 20 лет.
Здесь не место передавать историю неудачной попытки Митридата создать мировое греко-восточное государство. Для нас важно указать на то, что исходным пунктом Митридата в его борьбе с Римом и последним его резервом в этой борьбе были его крымские и присоединенные к ним кавказские владения, его черноморская держава. Примкнув и здесь, как и в Малой Азии, первоначально к греческим городам, Митридат, однако, быстро разочаровал их в их надеждах. Чем более впутывался он в войну с Римом, тем нужнее ему были деньги и натуральные продукты, и чем дальше он вытеснялся из Малой Азии римлянами, тем в большей мере поставщиками этих ресурсов делались греческие города северного побережья Черного моря. Это тяжкое, возложенное на них бремя греческие города несли все с большим и большим неудовольствием, подчиняясь только силе.
Наряду с этим, Митридат, нуждавшийся в людях для своего войска, все теснее и теснее сходился с когда то подчиненными Боспору меотами, с его врагами - скифами и сарматами, вступая с их династами в брачные союзы - и лично, и через своих многочисленных сыновей и дочерей - и политические договоры. Эллинству как раз тогда, когда оно надеялось, при посредстве Митридата, укрепить свое первенство над напиравшим на него иранством, грозила опасность быть окончательно поглощенным иранством, которое успело уже к тому времени значительно изменить чистый раньше греческий облик населения греческих городов Причерноморья. С другой стороны, иранство встретило, очевидно, Митридата, как объединителя и вождя, несмотря на удары, нанесенные им первоначально скифам, и окружило его долго державшимся ореолом национального вождя.
Естественно поэтому, что греческие города Крыма, главным образом, Боспорского царства старались использовать моменты слабости Митридата для возвращения себе самостоятельности и, когда Митридат, окончательно вытесненный из Малой Азии Помпеем, но успевший бежать в Пантикапей и не допустить сюда Помпея, готовил здесь со всем напряжением сил новый поход на римскую державу, на этот раз через степи юга России и по Дунаю, они оказали ему резкое сопротивление и, соединившись с его сыном Фарнаком, избавились от ненавистного им насильника, доведшего их до почти полного разорения и предавшего их вековым врагам эллинства иранцам.
Гибель Митридата обозначала, однако, подчинение Риму. Попытка Фарнака обеспечить своему понтийско-крымскому царству не вассальное, а самостоятельное существование, пользуясь временными неудачами Цезаря в Александрии, кончилась жестоким поражением: Фарнак, как и преданный им его отец, не нашел себе поддержки в греческих городах Крыма и погиб.
С этого времени начинается в жизни Крыма новая эпоха - эпоха подчинения Риму и нового подъема эллинского элемента, нашедшего себе в лице Рима деятельную и постоянную поддержку.
Эпоха Митридата была временем тяжких испытаний для черноморских греков. Эра их полной самостоятельности кончилась. Оригинальная форма верховной власти, выработанная Боспором, т. е. соединение в одном лице верховного магистрата греческих городов - архонта и царя иранских и полуиранских, соединенных с греческими городами личной унией, племен окончательно сменилась чисто монархической властью греко-восточного типа. Материальное благосостояние греческих городов было подорвано, причем особенно пострадала Ольвия, очутившаяся после смерти Митридата между молотом и наковальнею, между скифами и сарматами, напиравшими с востока, и возродившейся мощью фракийцев, объединенных в сильную державу Биребистой. И те, и другие стремились овладеть, а последние, в конце концов, и овладели этим важным портом и ключом ко всему Приднепровью и Прибужью.
Ослабела и культурная сопротивляемость греков. Уже раньше им трудно было удержать свой чистый греческий облик. Некрополи тех греческих городов, которые искони находились в особо тесной связи с местным населением, как Нимфей на европейской стороне, Горгиппия на азиатской, издавна давали образцы погребений смешанной ирано-греческой культуры. Теперь иранский элемент, уже в эпоху последних Спартокидов все более и более насыщавший греческие города, получил возможность беспрепятственного проникновения в греческое население городов, тем более, что приток новых сил из Эллады, обессиленной и истекавшей кровью в муках гражданской войны Рима, совершенно прекратился.
И здесь, таким образом, в силу особых условий развития, мы встречаемся с общим для всего востока эпохи позднего эллинизма явлением. За греческой оболочкой, даже в греческих центрах, начинают все более и более проступать местные элементы, изменяя все основы политической, экономической, социальной, культурной и религиозной жизни.
Боспорская держава Спартокидов, просуществовавшая в течение более чем трех веков и успешно исполнявшая за это время свою миссию передового поста, выдвинутого эллинством в море иранских и фракийских племен и народов, представляет из себя необычайно оригинальное и интересное политическое и социальное образование.
По внешней своей политической структуре, руководящий город державы - Пантикапей ничем существенным от обычного города-государства Эллады не отличался. Отличительною особенностью его является только то, что здесь веками удержалась переходная для большинства греческих городов-государств форма правления - военная тирания, опирающаяся на наемное войско.
Это длительное существование тирании требует объяснения. Просуществовать три века, держась только насилием и опираясь только на мечи наемников, монархическая по существу форма правления, облекшаяся в оболочку эллинского народовластия, конечно, не могла. Несомненно, что её существование и её прочность обусловлены были иными более глубокими причинами, создавшими ей прочную опору в населении.
Основной причиной была оригинальная социальная структура боспорской, по преимуществу, торговой державы, благосостояние которой зависело, прежде всего, от обеспеченности правильного обмена с греческим миром с одной стороны и с миром иранских и полуиранских племен, частью входивших в состав боспорской державы, частью соседивших с нею, с другой. В этом отношении Боспор ближе всего напоминает семитический Карфаген, исполнивший ту же миссию, в несколько иных условиях, на берегах Африки.
Разница в положении Карфагена и Боспора была та, что благосостояние Боспора в значительной мере связано было с существованием скифского царства, обеспечивавшего для Боспора возможность успешной торговли с соседями. Полное подчинение скифам отнюдь, однако, не входило в интересы Боспора.
Для того, чтобы иметь возможность поддерживать добрые отношения со скифами, не подчиняясь им окончательно, Боспор должен был иметь опору как в населении своей державы, так и в поддержке извне. Второе давали ему его отношения к Афинам, первое - общность его интересов с сильно эллинизованными ближайшими его соседями, для которых сюзеренитет Боспора был выгоднее и удобнее, чем подчинение скифам, тем более что этот сюзеренитет носил характер личной унии и не лишал отдельных племен возможности жить своею обычною жизнью под управлением своих местных царей, династов и князей.
Этим объясняется двойственный характер боспорской тирании. Для греческого населения они - облеченные им исключительною верховною властью магистраты-архонты. Для племен Крыма и Тамани они - их верховные цари, обеспечивающие им их самостоятельность, неподчинение скифам, поддержку эллинского мира и возможность широкого мирового обмена.
Но и для греческих граждан городов боспорской державы руководящая единоличная власть была необходимостью, обеспечивавшею их существование. Их национальные традиции не позволяли им видеть в их верховном магистрате царя, но, как своему архонту они готовы были дать главе державы неограниченные полномочия, так как от этого зависело их материальное благосостояние.
Греки городов боспорского царства, насколько мы можем судить по скудным, имеющимся у нас, данным, были, главным образом, экспортерами и арматерами, владельцами морских судов с одной стороны, собственниками больших торговых контор, поддерживавших постоянную связь с соседними племенами, и торговцами-посредниками с другой. Граждане Боспора, насколько можно судить, предпочитали заниматься вторым, первое - рискованное и трудное дело - они предоставляли гражданам других греческих городов Малой Азии и Эллады, для которых доставляемые им Боспором продукты были делом жизненной необходимости.
Наряду с этим, имелось немалое количество ремесленников и художников, работавших на внешний рынок и создававших те специфические предметы, которых не могли им поставлять греческие и малоазийские мастера.
Наконец, немалое значение имели земледельцы, помещики, эксплуатировавшие ближайшие к греческим городам территории, которые они обрабатывали руками местного населения, как наемных рабочих, иногда руками рабов, чаще же всего руками закрепощенного населения, ставшего к ним в такие же отношения как илоты к спартанцам, пенесты к фессалийской знати, покоренные мариандины к гераклейцам.
В общем, греческое население Боспора, даже исключая особо богатую аристократию, тесно связанную с верховной властью, было населением зажиточных торговцев, ремесленников и помещиков. Предполагать существование значительного количества рабочего пролетариата нет никакого основания. Торговый флот с его армией гребцов, как это засвидетельствовано неоднократно, не был местным, грузчики, по всей вероятности, набирались из тех рабов, которыми успешно торговал Пантикапей и которых поставляли им соседние всегда воевавшие кочевники.
Это зажиточное греческое население прежде всего и главным образом заинтересовано было в том, чтобы власть обеспечивала им спокойное и обеспеченное существование, поменьше привлекала бы их к несению воинских обязанностей и гарантировала бы им возможность беспрепятственного общения с соседними племенами и с греческим миром.
Такой порядок вещей боспорская тирания обеспечивала греческому населению вполне. В войске граждан она не нуждалась; оно было скорее опасно для неё. Местное население, особенно воинственные фракийцы, давало ей достаточное количество наемников, в случае нужды она прибегала к союзам с соседями и к контингентам вассалов. Постоянную дружину, дорогую, но хорошо вооруженную и технически подготовленную, боспорские тираны получали из Греции. Оттуда же, главным образом, доставали они и людей для своего военного флота.
Для всего этого нужны были только средства. Средства эти давала все та же торговля с Грецией, главным образом, хлебная. Несомненно, что самыми крупными экспортерами хлеба были сами архонты и цари Боспора. Об этом нам говорят и аттические ораторы - Эсхин, Исократ, Демосфен. Это же засвидетельствовано и рядом надписей.
Крупные доходы давали им и ввозные и вывозные пошлины, особенно тогда, когда Боспору удалось избавиться от тяжелой руки Афин. Наконец, несомненно, что Спартокиды и их близкие были и наиболее крупными помещиками, земли которых давали весьма значительное количество хлеба. И это нам засвидетельствовано неоднократно.
На этих основах держалась и держалась прочно власть Спартокидов. От времени и до времени им приходилось прибегать и к военной помощи гражданства, создавать греческую армию из боспорских греков, но это, очевидно, было явлением преходящим, и основы боспорского строя оставались, в общем, одинаковыми до последних дней существования династии.
О культуре Пантикапея и Боспорской державы вообще речь была уже неоднократно выше. Я указывал на чисто греческий облик городского населения, только к концу Спартокидской власти проникающийся и иранскими элементами. Говорил я и о том, что в IV и III вв. до Р. Хр. Пантикапей отнюдь не является только складочным местом для греческих и малоазиатских товаров, а имеет свою довольно самостоятельную культурную жизнь, складывается в один из центров эллинского культурного творчества.
Я уже говорил об оригинальной погребальной архитектуре пантикапейцев и вообще боспорцев, о несомненном их творчестве в развитии некоторых архаических форм, связанном с трудным заданием создания типа подкурганных монументальных сооружений.
Но еще ярче сказывается творчество боспорских художников в местных произведениях из драгоценных металлов (специальности боспорских мастеров), развитие которой вызвано было падкостью на поделки из золота и серебра их скифских и меотских соседей. Исходным пунктом для характеристики их творчества в этом отношении являются монеты Боспора, в местном происхождении которых не может быть сомнения. Чекан серебра VI и V вв. держится в рамках общеионийского шаблона и особого интереса не представляет. Но начало чеканки золота, совпадающее с эпохой торговой самостоятельности Боспора, с правлением Левкона I и его преемников, и сопровождающего это золото серебра носит характер оригинальный и свидетельствует о высоких художественных достижениях пантикапейских мастеров-греков. Интересен самый выбор типов, особенно головы бородатого и безбородого Силеиа и Сатира в профиль и почти в полный фас, так или иначе связанные с легендами о прошлом Пантикапея и прошлом правящей династии (рис. 63, 64 и 65). Обычное объяснение - неправильная этимология имени города от имени греческого бога Пана - меня мало удовлетворяет. Называть Паном изображенное на монетах Пантикапея божество я не вижу никаких несомненных оснований. Думается, что мы имеем здесь дело с какой-то традицией, следов которой скудное литературное предание нам не сохранило. Яснее обороты. Иранский, персидский фифон с дротиком во рту и колосом под ногами (рис. 64 и 65) гениально символизирует полуиранскую военную мощь Пантикапея, основанную на его экономической мощи, базой которой являлась хлебная торговля. Другой обычный тип - греческий аполлонов грифон и под ним донской осетр (рис. 63) - ярко указывает на связанные у греков с Пантикапеем представления; здесь слышатся отголоски предания об аполлоновых гипербореях, об аримаспах, борющихся с грифонами за золото Востока - словом, обо всех тех мифах, которые констатировали северные и восточные связи Пантикапея, считавшиеся и бывшие прямым или косвенным источником его необычайного богатства. Один из реальных источников этого богатства фигурирует тут же; это увесистые донские осетры, ценившиеся всем |реческим миром. То же значение, может быть, имеет и голова быка на серебре.
Но еще интереснее эти монеты с художественной точки зрения. Монеты Пантикапея, по справедливости, считаются одним из высших достижений античной глиптики. Тонкость и изящество моделировки, энергия экспрессии, смелость трактовки головы почти впрямь неподражаемы и оригинальны, хотя отражают общие тому времени черты греческого искусства. Но особенно захватывает идеализованный реализм безобразных, но прекрасных и привлекательных своим безобразием голов сатиров и силенов. Не может быть сомнения, что на пантикапейских мастеров влияли не только греческие оригиналы, ставившие себе те же цели, но и наблюдение основных особенностей варварских типов, столь знакомых Пантикапею по ежедневному наблюдению.
Тяга к реализму является основным свойством пантикапейской торевтики. С большою силою она сказывается еще раз в серебре Ш-П вв. до Р. X., в великолепном реалистическом, подчеркнуто-реалистическом изображении пасущейся в степи местной степной лошади (рис. 67). Рядом с шаблонной, лишенной всякой силы, плоско-изящной головой Аполлона на главной стороне этой монеты, изображение лошади выделяется своей грубой, но сильной реалистичностью. Упадок Пантикапея в середине и конце II в. нигде так не ясен, как на монетах. Творчество старого золота Пантикапея сменяется шаблонной и рабской копией наиболее ходкой монеты того времени - золотых статеров Лисимаха (рис. 66).
Те же черты пантикапейского художественного творчества проявляются и в огромной, все увеличивающейся серии художественных произведений, сработанных в мастерских Пантикапея для соседних скифов. Здесь чрезвычайно поучительно сравнить золотые вещи из Солохи с несколько, но немногим более, поздними вещами Куль-обы и Воронежского кургана (табл. IX, 8) и затем с вещами из Чертомлыка и Карагодеуашха. Знаменитый теперь золотой гребень Солохи (табл. XIII, 1) в общем дает обычный, особенно близкий М. Азии сюжет конного боя в обычной классической композиции. Единственное, чем он отличается от современных ему малоазийских скульптур, живущих традициями уже академического афинского искусства, это еще большая, чем в М. Азии, бытовая реалистичность в трактовке оружия, одежды, конского убора, точно скопированных с действительности. Меньше реалистичности в изображении лиц, в типах сражающихся, хотя тяга к реализму видна и здесь.
То же, в еще большей мере, наблюдаем мы на серебряном золоченом сосуде из Солохи (табл. XII, 3), дающем обычную, хорошо исполненную сцену охоты, столь типичную для малоазийского греческого искусства. Еще интереснее обложенный серебром горит со сценой боя двух типов местных степняков - пеших и конных (табл. XII, 1). И здесь реализм костюма и вооружения полный. Типы лиц, однако, напоминают нам монеты Пантикапея того же времени. Конные лучники дают более грубую трактовку лица бородатого силена монет, молодой их спутник - это знакомый нам молодой сатир пантикапейского золота и серебра. К тому же типу приближаются и два пеших противника описанных бойцов одного лагеря. Но здесь мы видим уже первые проблески того течения, которое в пергамском искусстве дает нам вечные изображения кельтов. От типа сатира искусство идет к поразительно тонкой передаче не столько мелочей, сколько основной черты характера изображаемых варваров -Каких варваров изобразил пантикапейский художник, работавший для погребенного в Солохе царя, мы не знаем. Но невольно вспоминаешь северян-кельтов или фракийцев или какие нибудь родственные им племена.
Шаг вперед сделан в вещах Куль-обы (табл. IX, 1 и 2) и Воронежского кургана (табл. IX, 3). Бытовой реализм остался тот же, но мы видим две новые черты. Складывается идеализованный тип скифа в искусстве, как одновременно сложился тот же тип в литературе. Наряду с этим, сказывается тенденция к большей экспрессии, к передаче выражения страдания и пафоса - и здесь мы подходим к будущим особенностям пергамского патетического искусства. Это особенно ясно на сцене зубной операции и забинтовывания раненой ноги на знаменитом куль-обском электровом сосуде.
Последний этап - это поразительные лошади Чертомлыка (табл. IX, 4 и 5). Они старше, тоньше и художественнее лошади упомянутой выше монеты. Лошади реалистичны в их структуре и поразительно художественны в движении. Мало того, несмотря на трудности, представлявшиеся мастеру необходимостью дать узкий фриз вазы, он сумел дать почувствовать простор и ширь степей, задор и разгул дикого степного табуна.
Интересны и еще несколько более поздние ритуальные сцены Карагодеуашха (табл. X, 1 и 2). Здесь перед нами уже не чисто греческое искусство. На ритоне (табл. X, 1) мы имеем иранский тип и схему, на пластине головного убора (табл. X, 2) интересную греческую композицию, но чисто восточную торжественность и ритуальность центральной монументальной фигуры, её прислужниц и двух мужских фигур на первом плане - молодого знатного скифа и евнуха-энарея, служителя богини, в женской одежде и с её круглой священной чашей в руке. В мир эллинского творчества просачивается подлинный восток, влияя на Элладу и подготовляя будущий расцвет, правда, не в степях Скифии, а в сасанидской Персии, возрождения иранского искусства.
Мы видим, что Пантикапей имел свою эпоху творчества, внеся кое-что в сокровищницу греческого искусства, и тем новым, что он дал, он был обязан своему соседству с иранским миром и своей связи с великим восточным искусством. Ту же миссию он будет продолжать осуществлять и в следующей стадии своего исторического развития.

Киммерийцев на Крымском полуострове сменили племена скифов, переселившиеся в VII веке до н. э. из Азии и образовавшие в степях Причерноморья и части Крыма новое государство – Скифию, простирающуюся от Дона до Дуная. Ими началась череда кочевых империй, которые последовательно сменяли одна другую – сарматы сменили скифов, готы и гунны – сарматов, авары и предки болгар – гуннов, затем появлялись и исчезали хазары, печенеги и половцы. Приходившие кочевники захватывали власть в Северном Причерноморье над местным населением, которое в своем большинстве оставалось на месте, ассимилируя часть победителей. Особенностью Крымского полуострова была полиэтничность – в Крыму одновременно сосуществовали разные племена и народы. Из новых хозяев создавалась правящая элита, управляющая основной массой населения Северного Причерноморья и не старавшаяся изменять существующий образ жизни в регионе. Это была «власть кочевой орды над соседними земледельческими племенами». Геродот так писал о скифах: «Никакой враг, напавший на них, не может ни спастись от них бегством, ни захватить их, если они не захотят быть открытыми: ведь народу, у которого нет ни городов, ни укреплений, который свои жилища переносит с собою, где каждый – конный стрелок, где средства к жизни добываются не земледелием, а скотоводством, и жилища устраиваются на повозках – такому народу как не быть непобедимым и неприступным».

Происхождение скифов до конца не выяснение. Возможно скифы были потомками коренных племен, издавна живших на причерноморской земле или представляли собою несколько родственных индоевропейских кочевых племен североиранской языковой группы, ассимилированной местным населением. Также возможно, что скифы появились в Северном Причерноморье из Средней Азии, выдавленные оттуда более сильными кочевниками. Скифы из Средней Азии могли пройти в причерноморские степи двумя путями: через Северный Казахстан, южный Урал, Поволжье и донские степи или через среднеазиатское междуречье, реку Аму-Дарью, Иран, Закавказье и Малую Азию. Многие исследователи считают, что господство скифов в Северном Причерноморье началось после 585 года до н. э., после захвата скифами Предкавказья и приазовских степей.

Скифы разделялись на четыре племени. В бассейне реки Буг жили скифы-скотоводы, между Бугом и Днепром скифы-хлебопашцы, к югу от них – скифы-кочевники, между Днепром и Доном – царские скифы. Центром царской Скифии был бассейн реки Конки, где находился город Геррас. Крым также являлся территорией расселения самого сильного племени скифов – царских. Эта территория получила в античных источниках название Скифии. Геродот писал, что Скифия – это квадрат со сторонами, протяженностью в 20 дней пути.

Скифия Геродота занимала современные Бессарабию, Одесскую, Запорожскую, Днепропетровскую области, почти весь Крым, кроме земель тавров – южного побережья полуострова, Подолию, Полтавщину, часть черниговских земель, территорию Курской и Воронежской областей, Прикубанье и Ставропольскую область. Скифы любили кочевать в причерноморских степях от рек Ингульца на западе до Дона на востоке. В Крыму найдены два скифских погребения VII века до н. э. – курган Темир-гора под Керчью и курган у села Филатовка в степном Крыму. В северном Крыму в VII веке до н. э. не было постоянного населения.

Скифское племенное объединение являлось военной демократией с народным собранием лично свободных кочевников, советом старейшин и племенными вождями, приносившие богу войны вместе с жрецами человеческие жертвы. Скифский союз племен состоял из трех групп, которые возглавляли свои цари с наследственной властью, один из которых считался главным. У скифов существовал культ меча, были высший мужской бог, изображавшийся на коне, и женское божество – Великая Богиня или Мать Богов. Войско состояло из поголовного ополчения всех боеспособных скифов, кони которых имели узду и седло, что сразу же давало преимущество в бою. Воинами могли быть и женщины. В скифском кургане у села Шелюги Акимовского района Запорожской области в полукилометре от Молочанского лимана обнаружено погребение шести скифских женщин-воинов. В кургане найдены ожерелья из золотых и стеклянных бус, бронзовые зеркала, гребни, костяные и свинцовые пряслица, железные наконечники копий и дротиков, бронзовые наконечники для стрел, очевидно лежавшие в колчанах. Скифская конница была сильнее знаменитой греческой и римской кавалерии. Римский историк II века Арриан писал о скифских лошадях: «Их вначале трудно разогнать, так что можно отнестись к ним с полным презрением, если увидишь, как их сравнивают с конем фессалийским, сицилийским или пелепонесским, но за то они выдерживают какие угодно труды; и тогда можно видеть, как тот борзый, рослый и горячий конь выбивается из сил, а эта малорослая и шелудивая лошаденка сначала перегоняет того, затем оставляет далеко за собой». Знатные скифские воины были одеты в панцирные или чешуйчатые рукавные рубашки, иногда в бронзовые шлемы и поножи, защищались небольшими четырехугольными щитами со слегка закругленными углами греческой работы. Скифские всадники, вооруженные бронзовым или железным мечом и кинжалом и имея короткий лук с двойным искривлением, бивший на 120 метров, были грозными противниками. Обычные скифы составляли легкую конницу, вооруженную дротиками и копьями, короткими мечами-акинаками. Впоследствии большую часть скифского войска стала составлять пехота, формировавшаяся из подвластных скифам земледельческих племен. Вооружение скифов в основном было своего производства, изготавливавшееся в больших металлургических центрах, производивших бронзовое, а позже железное оружие и снаряжение – Вельском городище в Полтавской области, Каменском городище на Днепре.

Скифы атаковали противника лавой маленькими отрядами в конном строю в нескольких местах одновременно и притворно убегали, завлекая его в заранее приготовленную западню, где воины врага окружались и уничтожались в рукопашном бою. Главную роль в сражении играли луки. Впоследствии скифы стали применять удар конного кулака в середину вражеского строя, тактику измора, «выжженной земли». Отряды конных скифов могли быстро совершать большие переходы, используя в качестве провианта стада, идущие за войском. Впоследствии скифская армия значительно сократилась и утратила свою боеспособность. Скифское войско, успешно противостоящее в VI веке до н. э. колоссальной армии персидского царя Дария I, в конце II века до н. э. вместе со своими союзниками роксоланами было наголову разбито семитысячным отрядом гоплитов понтийского полководца Диафанта.

Начиная с 70-х годов VII века до н. э. скифские войска ходили в походы в Африку, на Кавказ, в Урарту, Ассирию, Мидию, Грецию, Персию, Македонию и Рим. VII и VI века до н. э. – это непрерывные набеги скифов от Африки до Балтийского моря.

В 680 году до н. э. скифы через Дагестан совершили вторжение на территорию племени албанов (современный Азербайджан) и опустошили их. При скифском царе Партатуа в 677 году до н. э. произошло сражение объединенного войска скифов, ассирийцев и сколотов с армией мидийцев, остатками киммерийцев и маннеян, возглавлявшейся военачальником Каштаритой, в ходе которой Каштарита был убит а его войско разгромлено. В 675 году до н. э. скифское войско Партатуа совершило набег на земли племен сколотов, живших на правом берегу Днепра и по Южному Бугу, который был отражен. С этого времени на землях этнических праславян появились грады – небольшие укрепленные поселки, жилища рода. После этого скифское войско с Партатуа и его сыном Мадием совершили двумя потоками нашествие на Центральную Европу, в ходе которого в битве на землях древних германских племен у озере Толензее скифы с царем Партатуа были почти полностью уничтожены, а войска Мадия были остановлены на границах владений сколотских племен.

В 634 году до н. э. войска царских скифов Мадия по черноморскому побережью Кавказа вошли в Переднюю Азию, в ряде кровопролитных сражений разгромили мидийскую армию и в 626 году чуть не захватили столицу Мидии – Эктабаны. Военная мощь Мидийского царства была уничтожена, а страна разграблена. В 612 году до н. э. оправившиеся мидяне с царем Киаксаром, сумевшим заключить союз со скифами, захватили Ниневию, столицу Ассирии. В результате этой войны Ассирия, как царство, перестала существовать.

Скифское войско с царем Мадием находилось в Передней Азии с 634 по 605 год до н. э. Скифы разграбили Сирию, дойдя до Средиземного моря, обложили данью Египет, города Палестины. После значительного усиления Мидии, царь которой Астиаг на пиру отравил почти всех скифских военачальников, Мадий повернул войско в Крым, куда скифы возвращались после двадцативосьмилетнего отсутствия. Однако, переправившись через Керченский пролив, скифское войско было остановлено отрядами взбунтовавшихся крымских рабов, выкопавших ров на Ак-Монайском перешейке, самом узком месте Керченского полуострова. Произошло несколько сражений, и скифам пришлось возвращаться на Таманский полуостров. Мадий, собрав вокруг себя значительные силы скифов-кочевников, обошел Меотийское озеро – Азовское море – и ворвался в Крым через Перекоп. В ходе боев в Крыму Мадий очевидно и погиб.

В начале VI века до н. э. скифами при царе Арианте было окончательно завоевано царство Урарту, совершались постоянные нашествия на племена, населявшие Восточную и Центральную Европу. Скифы, разграбив Среднее Поволжье, прошли в бассейн рек Камы, Вятки, Белой и Чусовой и наложили дань на Прикамье. Попытка скифов пройти за Уральские горы в Азию была пресечена племенами кочевников, обитавшими в бассейне реки Лик и на Алтае. Возвращаясь в Крым, царь Аранта обложил данью племена, жившие по реке Оке. Через Прикарпатье по рекам Прут и Днепр скифское войско с боями прошло в междуречье Одера и Эльбы. После кровопролитнейшего сражения у реки Шпрее, на месте современного Берлина, скифы вышли на побережье Балтийского моря. Однако, из-за упорного сопротивления местных племен, укрепиться скифам там не удалось. Во время следующего похода к истокам Западного Буга скифское войско было разбито, а сам царь Арианта погиб.

Завоевательные походы скифов завершились в конце VI века до н. э., при скифском царе Иданфирсе. В Северном Причерноморье на триста лет воцарился мир.

Скифы жили как в небольших поселках, так и в окруженных валами и глубокими рвами городах. Известны большие скифские поселения на территории Украины – Матренинское, Пастырское, Немировское и Вельское. Основным занятием скифов было кочевое скотоводство. Жилищами их являлись кибитки на колесах, ели они вареное мясо, пили кобылье молоко, мужчины одевались в кожух, брюки и кафтан, перетягиваемый кожаным поясом, женщины – в сарафаны и кокошники. По греческим образцам скифы изготавливали красивую и разнообразную глиняную посуду, включая амфоры, используемые для хранения воды и зерна. Посуда изготавливалась с помощью гончарного круга и украшалась сценами скифской жизни. Страбон так писал о скифах: «скифское племя...было кочевым, употребляло в пищу не только мясо вообще, но в особенности конину, а также сыр из кумыса, свежее и кислое молоко; последнее, особым способом приготовленное, служит у них лакомством. Кочевники скорее воины, чем разбойники, все же ведут войны из-за дани. Действительно, они передают свою землю во владение тем, кто хочет ее обрабатывать, и довольствуются, если получат взамен известную условленную плату, и то умеренную, не для обогащения, но только для того, чтобы удовлетворить необходимые ежедневные потребности жизни. Однако с теми, кто им не уплачивает деньги, кочевники воюют. И в самом деле, если бы им правильно выплачивали арендную плату за землю, то они бы никогда не начинали войны».

В Крыму насчитывается более двадцати скифских погребений VI века до н. э. Они оставлены на пути сезонных кочевий царских скифов на Керченском полуострове и в степном Крыму. В этот период Северный Крым получил постоянное скифское население, однако очень небольшое.

В середине VIII века до нашей эры в Причерноморье и на северо-востоке от Эгейского моря появились греки. Нехватка пахотных земель и месторождений металлов, политическая борьба в полисах – греческих городах-государствах, неблагоприятная демографическая обстановка вынуждали многих греков искать для себя новые земли на побережьях Средиземного, Мраморного и Черного морей. Жившие в Аттике и в области Иония на побережье Малой Азии древнегреческие племена ионийцев первыми открыли страну с плодородной землей, богатой природой, обильной растительностью, зверями и рыбой, с широкими возможностями торговли с местными племенами «варваров». Плавать по Черному морю могли только очень опытные моряки, которыми и были ионийцы. Грузоподъемность греческих кораблей достигала 10000 амфор – основной тары, в которой перевозились продукты. Каждая амфора вмещала в себя 20 литров. Возле порта Марсель у берегов Франции было обнаружено такое торговое греческое судно, затонувшее в 145 году до н. э., длиной 26 метров и шириной 12 метров.

Первые контакты между местным населением Северного Причерноморья и греческими мореплавателями зафиксированы в VII веке до н. э., когда греки еще не имели колоний на Крымском полуострове. В скифском могильнике на горе Темир около Керчи обнаружена расписная родосско-милетская ваза прекрасной работы, изготовленная в это время. Жители крупнейшего греческого города-государства Милета на берегах Эвксинского Понта основали более 70 поселений. Эмпории – греческие торговые пункты – начали появляться на берегах Черного моря в VII веке до н. э., первой из которых у входа в Днепровский лиман на острове Березань стала Борисфенида. Затем в первой половине VI века до н. э. в устье Южного бута (Гипаниса) появилась Ольвия, в устье Днестра – Тирас, а на Керченском полуострове – Феодосия (на берегу Феодосийского залива) и Пантикапей (на месте современной Керчи). В середине VI века до н. э. в восточном Крыму возникли Нимфей (в 17 километрах от Керчи у села Героевка, на берегу Керченского пролива), Киммерик (на южном берегу Керченского полуострова, на западном склоне горы Онук), Тиритака (к югу от Керчи у поселка Аршинцево, на берегу Керченского залива), Мирмекий (на Керченском полуострове, в 4 километрах от Керчи), Китей (на Керченском полуострове, в 40 километрах к юге от Керчи), Парфений и Парфий (к северу от Керчи), в западном Крыму – Керкинитида (на месте современной Евпатории), на Таманском полуострове – Гермонасса (на месте Тамани) и Фанагория. На южном берегу Крыма возникло греческое поселение, получившее название Алупка. Греческие города-колонии были самостоятельными городами-государствами, не зависящими от своих метрополий, но поддерживавшими с ними тесные торговые и культурные связи. При отправке колонистов город или сами уезжающие греки выбирали из своей среды руководителя колонии – ойкиста, главной обязанностью которого при образовании колонии было разделить между греками-колонистами территорию новых земель. На этих землях, называемых хорой, находились участки граждан города. Все сельские поселения хоры подчинялись городу. Города-колонии имели свою конституцию, свои законы, суды, чеканили свои монеты. Политика их была независима от политики метрополии. Греческая колонизация Северного Причерноморья в основном происходила мирным путем и ускорила процесс исторического развития местных племен, значительно расширив области распространения античной культуры.

Около 660 года до н. э. греками был основан у южного устья Боспора Византии, для сбережения греческих торговых путей. Впоследствии, в 330 году римским императором Константином на месте торгового города Византия, на европейском берегу пролива Босфор, была основана новая столица государства Константина – «Новый Рим», которая через некоторое время стала называться Константинополем, а христианская империя римлян – Византийской.

После разгрома Милета персами в 494 году до н. э. колонизацию Северного Причерноморья продолжили греки-дорийцы. Выходцами из древнегреческого города на южном побережье Черного моря Гераклеи Понтийской в конце V века до н. э. на юго-западном побережье Крымского полуострова был основан в районе современного Севастополя Херсонес Таврический. Город был построен на месте уже существовавшего поселения и среди всех жителей города – тавров, скифов и греков-дорийцев, поначалу было равноправие.

К концу V века до н. э. греческая колонизация Крыма и берегов Черного моря была завершена. Поселения греков появлялись там, где была возможность регулярной торговли с местным населением, обеспечивавшей сбыт аттических товаров. Греческие эмпории и фактории на черноморском побережье достаточно быстро превратились в крупные города-государства, Основными занятиями населения новых колоний, вскоре ставшим греко-скифским, было торговля и рыболовство, скотоводство, земледелие, ремесла, связанные с производством металлических изделий. Греки жили в каменных домах. От улицы дом отделяла глухая стена, все постройки были размещены вокруг двора. Комнаты и хозяйственные помещения освещались через окна и двери, выходящие во двор.

Примерно с V века до н. э. начали устанавливаться и быстро развиваться скифо-греческие связи. Были и налеты скифов на греческие причерноморские города. Известно нападение скифов на город Мирмекий в начале V века до н. э. При археологических раскопках обнаружено, что часть поселений, в этот период находившихся у греческих колоний, погибли в пожарах. Возможно поэтому греки стали укреплять свои полисы, возводя оборонительные сооружения. Скифские нападения могли стать одной из причин того, что независимые греческие причерноморские города около 480 года до н. э. объединились в военный союз.

В греческих полисах Причерноморья развивались торговля, ремесла, земледелие, искусства. Они оказывали большое экономическое и культурное влияние на местные племена, одновременно перенимая все их достижения. Через Крым осуществлялась торговля между скифами, греками и многими городами Малой Азии. Греки брали у скифов в первую очередь хлеб, выращиваемый местным населением под скифским контролем, скот, мед, воск, соленую рыбу, металл, кожи, янтарь и рабов, а скифы – металлические изделия, керамическую и стеклянную посуду, мрамор, предметы роскоши, косметические изделия, вино, оливковое масло, дорогие ткани, украшения. Скифо-греческие торговые связи стали постоянными. Археологические данные свидетельствуют, что в скифских поселениях V– III веков до н. э. найдено большое количество амфор и керамики греческого производства. В конце V века до н. э. чисто кочевое хозяйство скифов сменилось полукочевым, увеличилось поголовье крупного рогатого скота в стаде, как следствие появилось отгонное скотоводство. Часть скифов осело на землю и начало заниматься мотыжным земледелием, высаживая просо и ячмень. Население Северного Причерноморья достигло полумиллиона человек.

Украшения из золота и серебра, найденные в бывшей Скифии – в курганах Куль-Обском, Чертомлыкском, Солохе делятся на две группы: одна группа украшений со сценами из греческого быта и мифологии, а другая – со сценами скифской жизни, очевидно изготовлялась по скифским заказам и для скифов. По ним видно, что скифы-мужчины носили короткие кафтаны, подпоясанные широким поясом, штаны, заправленные в короткие кожаные сапоги. Женщины одевались в длинные платья с поясами, на головах носили островерхие шапки с длинными покрывалами. Жилища оседлых скифов представляли собой хижины с плетеными тростниковыми стенами, обмазанными глиной.

В устье Днепра, за днепровскими порогами, скифы построили опорный пункт – каменную крепость, контролировавшую водную дорогу «из варяг в греки», с севера в Черное море.

В 519– 512 годах до н. э. персидский царь Дарий I при завоевательном походе на Восточную Европу не смог разгромить скифское войско с одним из царей Иданфирсом. Огромное войско Дария I перешло Дунай и вошло в скифские земли. Персов было намного больше и скифы обратились к тактике «выжженой земли», не вступали в неравный бой, а уходили вглубь свой страны, уничтожая колодцы и выжигая траву. Переправившись через Днестр и Южный Буг, персидское войско прошло степями Причерноморья и Приазовья, перешло Дон и, не сумев нигде укрепиться, ушло домой. Компания провалилась, хотя персы не провели ни одного сражения.

Скифы образовали союз всех местных племен, начала выделяться военная аристократия, появилась прослойка жрецов и лучших дружинников – Скифия приобретала черты государственного образования. В конце VI века до н. э. начались совместные походы скифов и этнических праславян. Сколоты жили в зоне лесостепи Причерноморья, позволявшей укрываться от набегов кочевников. Ранняя история славян не имеет точного документального подтверждения, невозможно достоверно осветить период славянской истории с III века до н. э. до IV века н. э. Однако можно с уверенностью сказать, что в течение веков праславяне отражали одну волну кочевников за другой.

В 496 году до н. э. обьединенцое скифское войско прошло по землям греческих городов, расположенных по обоим берегам пролива Геллеспонт (Дарданеллы) и прикрывавших в свое время поход Дария I в Скифию, и по фракийским землям вышло к Эгейскому морю и Херсонесу Фракийскому.

На Крымском полуострове обнаружено около пятидесяти скифских курганов V века до н. э., в частности Золотой курган близ Симферополя. Кроме остатков еды и воды, наконечников стрел, мечей, копий и других предметов вооружения были найдены дорогое оружие, золотые изделия и предметы роскоши. В это время постоянное население северного Крыма увеличивается и в IV веке до н. э. становится очень значительным.

Около 480 года до н. э. независимые греческие города-государства Восточного Крыма объединились в единое Боспорское царство, расположившееся на обоих берегах Боспора Киммерийского – Керченского пролива. Боспорское царство занимало весь Керченский полуостров и Тамань до Азовского моря и Кубани. Наиболее крупными городами Боспорского царства были на Керченском полуострове – столица Пантикапей (Керчь), Мирликий, Тиритака, Нимфей, Китей, Киммерик, Феодосия, а на Таманском полуострове – Фанагория, Кепы, Гермонасса, Горгипия.

Пантикапей, античный город в Восточном Крыму, был основан в первой половине VI века до н. э. греческими выходцами из Милета. Самые ранние археологические находки в городе датируются этим периодом. Греческие колонисты наладили хорошие торговые связи с крымскими царскими скифами и даже место для строительства города получили с согласия скифского царя. Город располагался на склонах и у подножья скалистой горы, называемой ныне Митридатовой. Хлебные поставки с плодородных равнин восточного Крыма быстро сделали Пантикапей главным торговым центром в регионе. Удобное расположение города на берегу большой бухты, хорошо оборудованная торговая гавань позволили этому полису быстро взять под свой контроль морские пути, проходящие через Керченский пролив. Пантикапей стал основным перевалочным пунктом для большей части товаров, привозимых греками для скифов и других местных племен. Название города переводится, возможно, как «рыбный путь» – изобилующий рыбой Керченский пролив. Чеканил свои медные, серебряные и золотые монеты. В первой половине V века до н. э. Пантикапей объединил вокруг себя расположенные на обоих берегах Боспора Киммерийского – Керченского пролива греческие города-колонии. Понимавшие необходимость обьединения для самосохранения и осуществления своих экономических интересов греческие полисы образовали Боспорское царство. Вскоре после этого для защиты государства от вторжения кочевников был создан укрепленный вал с глубоким рвом, пересекавший Крымский полуостров от города Тиритака, расположеного у мыса Камыш-Бурун, до Азовского моря. В VI веке до н. э. Пантикапей был обнесен оборонительной стеной.

До 437 года до н. э. царями Босфора была греческая милетская династия Археанактидов, родоначальником которой был Археанакт, ойкист милетских колонистов, основавших Пантикапей. В этом году в Пантикапей во главе эскадры военных кораблей прибыл глава Афинского государства Перикл, совершавший с большой эскадрой объезд греческих городов-колоний для установления более тесных политических и торговых связей. Перикл провел переговоры о хлебных поставках с боспорским царем и затем со скифами в Ольвии. После его отъезда в Боспорской царстве династия Археанактидов сменилась местной эллинизированной династией Спартокидов, возможно фракийского происхождения, управлявшей царством до 109 года до н. э.

В своей биографии Перикла Плутарх писал: «Среди походов Перикла особенно популярен был его поход в Херсонес (Херсонес по-гречески означает полуостров – А. А.), доставивший спасение жившим там эллинам. Перикл не только привел с собою тысячу афинских колонистов и усилил ими население городов, но также провел поперек перешейка укрепления и заграждения от моря до моря и тем поставил препятствия набегам фракийцев, живших во множестве около Херсонеса, и положил конец непрерывной, тяжелой войне, от которой постоянно страдала эта земля, бывшая в непосредственном соприкосновении с варварами-соседями и наполненная разбойничьими шайками, как пограничными, так и находившимися в ее пределах».

Царем Спартоком, его сыновьями Сатиром и Левконом совместно со скифами в результате войны 400– 375 годов до н. э. с Гераклеей Понтийской были завоеваны основной торговый конкурент – Феодосия и Синдика – царство народа синдов на Таманском полуострове, находившееся ниже Кубани и Южного Буга. Царь боспорский Перисад I, правивший с 349 по 310 год до н. э., из Фанагории, столицы Азиатского Боспора, покорил земли местных племен на правобережье Кубани и прошел дальше на север, за Дон, захватив все Приазовье. Его сыну Евмелу удалось, построив огромный флот, очистить Черное море от пиратов, мешавших торговле. В Пантикапее находились большие судостроительные верфи, занимавшиеся также и ремонтом судов. Боспорское царство имело военный флот, состоявший из узких и длинных быстроходных кораблей-триер, имевших по три ряда весел с каждой стороны и мощный и прочный таран на носу. Триеры обычно были длиной 36 метров, шириной 6 метров, глубина осадки составляла около метра. Экипаж такого корабля состоял из 200 человек – гребцов, матросов и небольшого отряда морской пехоты. Абордажных боев тогда почти не было, триеры на полном ходу таранили вражеские корабли и топили их. Таран триеры состоял из двух или трех острых наконечников шпагообразной формы. Корабли развивали скорость до пяти узлов, а с парусом – до восьми узлов – примерно 15 километров в час.

В VI– IV веке до н. э. Боспорское царство, как и Херсонес, не имело постоянной армии, в случае военных действий войска собирались из ополчений граждан, вооруженных собственным оружием. В первой половине IV века до н. э. в Боспорском царстве при Спартокидах организуется наемное войско, состоящее из фаланги тяжеловооруженных воинов-гоплитов и легкой пехоты с луками и дротиками. Гоплиты были вооружены копьями и мечами, защитное снаряжение состояло из щитов, шлемов, наручей и поножей. Конницу армии составляла знать Боспорского царства. Вначале армия не имела централизованного снабжения, каждого всадника и гоплита сопровождал раб со снаряжением и продуктами, только в IV До н. э. появляется обоз на телегах, окружавший воинов во время длительных остановок.

Все основные боспорские города были защищены стенами двух-трехметровой толщины и высотой до двенадцати метров, с воротами и башнями, имевшими до десяти метров в диаметре. Стены городов складывались в сухую из больших прямоугольных известняковых блоков длиной полтора и шириной полметра, вплотную пригнанных друг к другу. В V веке до н. э. в четырех километрах к западу от Пантикапея был сооружен вал, протянувшийся с юга от современного поселка Аршинцево до Азовского моря на севере. Перед валом был выкопан широкий ров. Второй вал был создан в тридцати километрах к западу от Пантикапея, пересекавший весь Керченский полуостров от Узунлаского озера у Черного моря до Азовского моря. Согласно замерам, проведенным в середине XIX века, ширина вала в основании составляла 20 метров, в верхней части – 14 метров, высота – 4,5 метра. Глубина рва была 3 метра, ширина – 15 метров. Эти укрепления останавливали набеги кочевников на земли Боспорского царства. Усадьбы местной боспорской и херсонесской знати строились как маленькие крепости из больших каменных блоков, с высокими башнями. Земли Херсонеса защищала от остальной территории Крымского полуострова также оборонительная стена с шестью башнями, длиной около километра и толщиной 3 метра.

И Перисад I и Евмел неоднократно пытались захватить земли этнических праславян, на были отражены. В это время Евмел при впадении Дона в Азовское море построил крепость-город Танаис (близ села Недвиголовка в устье Дона), ставший крупнейшим торговым перевалочным пунктом в Северном Причерноморье. Боспорское царство в период расцвета располагала территорией от Херсонеса до Кубани и до устья Дона. Произошло соединение греческого населения со скифами, Боспорское царство стало греко-скифским. Основной доход приносила торговля с Грецией и другими аттическими государствами. Половину нужного ей хлеба – один миллион пудов, лес, меха, кожу Афинское государство получало от Боспорского царства. После ослабления Афин в III веке до н. э. Боспорское царство увеличило торговые обороты с греческими островами Родосом и Делосом, с Пергамом, расположенном в западной части Малой Азии и городами южного Причерноморья – Гераклеей, Амисом, Синопой.

Боспорское царство имело много плодородных земель как в Крыму, так и на Таманском полуострове, дававших большие урожаи зерновых. Основным пахотным орудием был плуг.

Хлеб убирали серпами и хранили в специальных зерновых ямах и пифосах – больших глиняных сосудах. Зерно мололи в каменных зернотерках, ступах и ручных мельницах с каменными жерновами, в большом количестве найденных при археологических раскопках восточного Крыма и Таманского полуострова. Было значительно развито виноделие и виноградарство, завезенное античными греками, разводилось большое количество фруктовых садов. При раскопках Мирмекия и Тиритаки отрыто много виноделен и каменных давилок, самая ранняя из которых датируется III веком до н. э. Жители Боспорского царства занимались скотоводством – держали много домашней птицы – кур, гусей, уток, а также овец, коз, свиней, быков и лошадей, дававших мясо, молоко, кожу для одежды. Основной пищей простого населения была свежая рыба – камбала, скумбрия, судак, сельдь, хамса, султанка, тарань, в соленом виде в больших количествах вывозившаяся из Боспора. Рыбу ловили неводом и крючьями.

Большое развитие получили ткацкое и керамическое производство, изготовление металлических изделий – на Керченском полуострове находятся большие залежи железной руды, залегающей неглубоко. При археологических раскопках найдено большое количество веретен, пряслиц, гирек-подвесок к нитям, служивших основой для их натягивания. Обнаружено много изделий из глины – кувшинов, чаш, блюдец, мисок, амфор, пифосов, кровельной черепицы. Найдены керамические водопроводные трубы, части архитектурных сооружений, статуэтки. Раскопано много сошников для плугов, серпов, мотыг, заступов, гвоздей, замков, оружия – наконечников копий и стрел, мечей, кинжалов, панцырей, шлемов, щитов. В кургане Куль-Оба у Керчи обнаружено множество предметов роскоши, драгоценная посуда, великолепное оружие, золотые ювелирные украшения со звериными изображениями, золотые пластины для одежды, золотые браслеты и гривны – обручи, носимые на шее, серьги, перстни, ожерелья.

Вторым крупным греческим центром Крыма стал Херсонес, расположенный в юго-западной части Крымского полуострова и издавна тесно связанный с Афинами. Херсонес был самым близким городом как к степному Крыму, так и к малоазиатскому побережью. Это и имело решающее значение для его экономического процветания. Торговые связи Херсонеса распространялись на весь западный и часть степного Крыма. Херсонес торговал с Ионией и Афинами, городами Малой Азии Гераклеей и Синопой, островной Грецией. Владения Херсонеса включали города Керкинитиду, находившуюся на месте современной Евпатории и Прекрасную Гавань, у Черноморского.

Жители Херсонеса и ближайшей округи занимались земледелием, виноградарством и скотоводством. При раскопках города найдены жернова, ступы, пифосы, тарапаны – площадки для выжимки винограда, виноградные ножи изогнутой формы в виде дуги. Было развито гончарное производство, строительное дело. Высшими законодательными органами в Херсонесе являлись Совет, готовивший декреты, и Народное собрание, утверждавшее их. В Херсонесе существовала государственная и частная собственность на землю. На херсонесской мраморной плите III века до н. э. сохранился текст акта продажи земельных участков государством частным лицам.

Наибольший расцвет причерноморских полисов приходится на IV век до н. э. Города-государства Северного Причерноморья становятся главными поставщиками хлеба и продовольствия для большинства городов Греции и Малой Азии. Из чисто торговых колонии становятся торгово-производственными центрами. В течение V и IV веков до н. э. греческими мастерами изготавливается множество высокохудожественных изделий, часть из которых имеет общекультурное значение. Всему миру известны золотая пластина с изображением оленя и электровая ваза из кургана Куль-Оба у Керчи, золотой гребень и серебряные сосуды из кургана Солоха, серебряная ваза из Чертомлыцкого кургана. Это же время наивысшего подъема Скифии. Известны тысячи скифских курганов и погребений IV века. К этому веку относятся все так называемые царские курганы, высотой до двадцати метров и 300 метров в диаметре. Количество таких курганов непосредственно в Крыму также значительно увеличивается, однако царский только один – Куль-Оба у Керчи.

В первой половине IV века до н. э. одному из скифских царей Атею удалось сосредоточить в своих руках верховную власть и образовать на западных границах Великой Скифии в Северном Причерноморье большое государство. Страбон писал: «Атей, воевавший с Филиппом, сыном Аминты, кажется, господствовал над большинством здешних варваров». Столицей царства Атея очевидно являлось поселение у города Каменка-Днепровская и села Большая Знаменка в Запорожской области Украины – Каменское городище. Со стороны степи поселение защищалось земляным валом и рвом, с других сторон были крутые днепровские кручи и Белозерский лиман. Городище было раскопано в 1900 году Д. Я. Сердюковым, а в 30-х и 40-х годах XX века Б. Н. Граковым. Основным занятием жителей было изготовление бронзовых и железных орудий, посуды, а также земледелие и скотоводство. Скифская знать жила в каменных домах, земледельцы и ремесленники – в землянках и деревянных постройках. Велась активная торговля с греческими полисами Северного Причерноморья. Столицей скифов Каменское городище очевидно было с V по III век до н. э., а как поселение просуществовало до III века до н. э.

Могущество скифского государства царя Атея основательно ослабил македонский царь Филипп, отец Александра Македонского.

Разорвав временный союз с Македонией в связи с нежеланием содержать македонскую армию, скифский царь Атей с войском, разбив македонских союзников гетов, захватил дочти всю дельту Дуная. В результате кровопролитнейшего сражения объединенного скифского войска и македонской армии в 339 году до н. э. царь Атей был убит а его войска разбиты. Скифское государство в северо-причерноморских степях распалось. Причиной распада было не столько военное поражение скифов, через несколько лет уничтоживших тридцатитысячное войско Зопирниона, полководца Александра Македонского, сколько резкое ухудшение природных условий в Северном Причерноморье. По археологическим данным, в этот период в степях значительно увеличивается поголовье сайгаков и сусликов – животных, живущих на заброшенных пастбищах и не пригодных для скота землях. Кочевое скотоводство не могло больше прокормить скифское население и скифы стали уходить из степей в речные долины, постепенно оседая на землю. Скифские степные могильники этого периода очень бедны. Ухудшилось положение греческих колоний в Крыму, которые начали испытывать на себе скифский натиск. К началу II века до н. э. скифские племена находились в низовьях Днепра и северной степной части Крымского полуострова, образовав здесь при царе Скилуре и его сыне Палаке новое государственное образование со столицей на реке Салгир вблизи Симферополя, позднее получившей название Неаполя Скифского. Население нового скифского государства осело на землю и в большинстве занималось земледелием и разведением крупного рогатого скота. Скифы начали строить каменные дома, используя знания античных греков. В 290 до н. э. скифами созданы укрепления по всему Перекопскому перешейку. Началась скифская ассимиляция таврских племен, античные источники стали называть население Крымского полуострова «тавроскифами» или «скифотаврами», которые впоследствии смешались с античными греками и сармато-аланами.

Сарматы, ираноязычные кочевники-скотоводы, занимавшиеся разведением лошадей, с VIII века до н. э. жили на территории между Кавказскими горами, Доном и Волгой. В V– VI веках до н. э. образовался крупный союз сарматских и кочевых савроматских племен, живших с VII века в степных зонах Урала и Поволжья. Впоследствии сарматский союз постоянно расширялся за счет других племен. В III веке до н. э. началось движение сарматских племен в сторону Северного Причерноморья. Часть сарматов – сираки и аорсы ушли в Прикубанье и на Северный Кавказ, другая часть сарматов во II веке до н. э. тремя племенами – языгами, роксоланами и сирматами – вышла к излучине Днепра в районе Никополя и в течение пятидесяти лет заселила земли от Дона до Дуная, став хозяевами Северного Причерноморья почти на половину тысячелетия. Проникновение отдельных сарматских отрядов в Северное Причерноморье по руслу Дона-Танаиса началось еще в IV веке до н. э.

Достоверно неизвестно, как проходил процесс вытеснения скифов из причерноморских степей – военным или мирным путем. В Северном Причерноморье не найдены скифские и сарматские захоронения III века до н. э. Распад Великой Скифии отделяет от образования на той же территории Великой Сарматии не менее ста лет.

Возможно в степи была большая многолетняя засуха, исчез корм для лошадей и скифы сами ушли на плодородные земли, сосредоточившись в речных долинах Нижнего Дона и Днепра. На Крымском полуострове почти нет скифских поселений III века до н. э., за исключением Акташского могильника. Скифы в этот период массово еще не заселяли Крымский полуостров. Исторические события, происходившие в Северном Причерноморье в III– II веках до н. э. практически не описаны в античных письменных источниках. Скорее всего сарматские племена занимали свободные степные территории. Так или иначе, но в начале II века до н. э. сарматы окончательно утверждаются в регионе и начинается процесс « сарматизации» Северного Причерноморья. Скифия становится Сарматией. В Северном Причерноморье найдено около пятидесяти сарматских погребений II– I веков до н. э., из которых 22 – к северу от Перекопа. Известны захоронения сарматской знати – Соколова Могила на Южном Буге, у Михайловки в Подунавье, у села Пороги Ямпольского района Винницкой области. В Порогах найдены: железный меч, железный кинжал, мощный лук с костяными накладками, железные наконечники для стрел, дротики, золотая пластина-наручь, парадный пояс, портупейный пояс, поясные накладки, фибулы, пряжки обуви, золотой браслет, золотая гривна, серебряный кубок, светлоглиняные амфоры и кувшин, золотые височные подвески, золотое ожерелье, серебряные перстень и зеркало, золотые бляшки. Однако Крым сарматы не заняли и бывали там только эпизодически. На Крымском полуострове не найдены сарматские памятники II– I века до н. э. Появление сарматов в Крыму было мирным и датировано второй половиной I – началом II века до н. э. В найденных памятниках этого периода отсутствуют следы разрушений. В боспорских надписях появляется много сарматских имен, местное население начинает пользоваться сарматской посудой с лощеной поверхностью и ручками в виде зверей. Войско Боспорского царства стало использовать более совершенное оружие сарматского типа – длинные мечи и копья-пики. С I века на надгробиях распространяются сарматские тамгообразные знаки. Некоторые античные авторы стали называть Боспорское царство греко-сарматским. Сарматы расселились по всему Крымскому полуострову. Их захоронения остались в Крыму у села Чкалове Нижегородского района, у села Неточного Джанкойского района, у районных центров Кировского и Советского, у сел Ильичеве Ленинского района, Китай Сакского района, Константиновки Симферопольского района. В Ногайчикском кугане у села Червоного Нижнегородского района найдено большое количество золотых украшений – золотая гривна, серьги, браслеты. При раскопках сарматских захоронений обнаружены железные мечи, ножи, сосуды, кувшины, кубки, посуда, бусы, бисер, зеркала и другие украшения. Однако в Крыму известен только один сарматский памятник II– IV века – у села Орловка Красноперекопского района. Очевидно, это свидетельствует о том, что в середине III века происходит частичный уход сарматского населения из Крыма, возможно для участия в походах готов.

Сарматское войско состояло из племенного ополчения, постоянной армии не было. Главную часть сарматского войска составляла тяжелая кавалерия, имевшая на вооружении длинные копье и железный меч, защищенная доспехами и в тот период практически непобедимая. Аммиан Марцелин писал: «Они проезжают огромные пространства, когда преследуют неприятеля, или бегут сами, сидя на быстрых и послушных конях, и каждый ведет еще в поводу запасную лошадь, одну, а иногда и две, чтобы, пересаживаясь с одной на другую, сохранить силы коней, и давая отдых, восстанавливать их бодрость». Позднее сарматские тяжеловооруженные конники – катафрактарии, защищенные шлемами и кольчатыми панцирями, имели на вооружении четырехметровые пики и метровые мечи, луки и кинжалы. Для снаряжении такой конницы требовалось хорошо развитые металлургическое производство и оружейное дело, которые были у сарматов. Катафрактарии атаковали мощным клином, позднее в средневековой Европе названным «свиньей», врубались во вражеский строй, разрезали его надвое, опрокидывали и довершали разгром. Удар сарматской конницы был более мощным, чем скифский, а длинное оружие превосходило вооружение скифской конницы. Лошади сарматов имели железные стремена, позволявшие всадникам крепко сидеть в седле. Свой лагерь во время стоянок сарматы окружали кибитками. Арриан писал, что римская кавалерия училась сарматским военным приемам. Сарматы взимали с покоренного оседлого населения дани и контрибуции, контролировали торговлю и торговые пути, занимались военным грабежом. Однако централизованной власти у сарматских племен не было, каждое действовало само по себе и за все время пребывания в Северном" Причерноморье сарматы так и не создали своего государства.

Страбон так писал о роксоланах, одном из сарматских племен: «У них в ходу шлемы и панцири из сыромятной бычьей кожи, они носят плетеные щиты в качестве защитного средства; есть у них также копья, лук и меч... Их войлочные палатки прикрепляются к кибиткам, в которых они живут. Вокруг палаток пасется скот, молоком, сыром и мясом которого они питаются. Они следуют за пастбищами, всегда по очереди выбирая богатые травой места, зимой на болотах около Меотиды, а летом на равнинах».

В середине II века до н. э. скифский царь Скилур расстроил и укрепил город, существовавший уже сто лет посреди степного Крыма и получивший название Неаполь Скифский. Нам известны еще три крепости скифов этого периода – Хабеи, Палакион и Напит. Очевидно это поселения Керменчик, находящееся непосредственно в Симферополе, Кермен-Кыр – в 5 километрах к северу от Симферополя, Булганакское городище – в 15 километрах западнее Симферополя и Усть-Альминское поселение под Бахчисараем.

Неаполь Скифский при Скилуре превратился в крупный торговый и ремесленный центр, связанный как с окрестными скифскими городами, так и с другими античными городами Причерноморья. Очевидно скифские вожди захотели монополизировать всю крымскую хлебную торговлю, устранив греческих посредников. Херсонес и Боспорское царство встали перед серьезной угрозой потери своей независимости.

Войсками скифского царя Скилура была захвачена Олъвия, в гавани которой скифы построили мощный галерный флот, с помощью которого Скилур взял город Тир – греческую колонии в устье Днестра, а потом и Каркиниту, владение Херсонеса, постепенно потерявшего весь северо-западный Крым. Херсонесский флот попытался захватить Ольвию, ставшую морской базой скифов, но после неудачного для них большого морского сражения вернулся в свои гавани. Скифские корабли разгромили и флот Боспорского царства. После этого скифы в долголетних сшибках очистили на длительное время побережье Крыма от пиратов-сатархеев, буквально терроризировавших все прибрежное население. После смерти Скилура его сын Палак начал в 115 году войну с Херсонесом и Боспорским царством, которая продолжалась десять лет.

Херсонес, начиная с конца III– II веке до н. э. в союзе с сарматскими племенами, постоянно воевал со скифами. Не надеясь на собственные силы в 179 году до н.э. Херсонес заключил договор о военной помощи с Фарнаком I – царем Понта, государства, возникшего на Южном побережья Черного моря в результате распада государства Александра Македонского. Понтом являлась древняя область в северной части Малой Азии, платившая дань персидским царям. В 502 году до н. э. персидский царь Дарий I превратил Понт в свою сатрапию. Со второй половины IV века до н. э. Понт входил в состав империи Александра Македонского, после распада которой стал независимым. Первым царем нового государства в 281 году до н. э. объявил себя Митридат II из персидского рода Ахеменидов, а в 301 году до н. э. при Митридате III страна получила название.Понтийского царства со столицей в Амасии. В договоре 179 года до н. э., заключенным Фарнаком I с вифинским, пергамским и каппадокийским царями, наряду с Херсонесом гарантами этого договора являются и сарматские племена во главе с царем Гаталом. В 183 году до н. э. Фарнак I завоевал Синопу – портовый город на южном побережье Черного моря, при Митридате V Евергете ставшей столицей Понтийского царства. С 111 года до н. э. царем Понтийского царства становится Митридат VI Евпатор, своей жизненной целью поставивший создание мировой монархии.

После первых поражений от скифов, потери Керкинитиды и Прекрасной гавани, и начавшейся осады столиц, Херсонес и Боспорское царство обратились за помощью к царю Понта Митридату VI Евпатору.

Митридат в 110 году до н. э. послал на помощь большой понтийский флот с шеститысячным десантом гоплитов – тяжеловооруженных пехотинцев, под командованием Диофанта, сына знатного понтийца Асклапиодора и одного из своих лучших полководцев. Скифский царь Палак, узнав о высадке войск Диафанта вблизи Херсонеса, попросил о помощи царя сарматского племени роксоланов Тасия, приславшего 50 тысяч тяжеловооруженных конников. Сражения проходили в гористых районах южного Крыма, где роксаланская конница не смогла развернуть свои боевые порядки. Флот и войска Диофанта совместно с херсонесскими отрядами уничтожили скифский флот и разгромили скифов, больше года осаждавших Херсонес. Разбитые роксоланы покинули Крымский полуостров.

Греческий географ и историк Страбон писал в своей «Географии»: «Роксоланы воевали даже с полководцами Митридата Евпатора под предводительством Тасия. Они пришли на помощь Палаку, сыну Скилура, и считались воинственными. Однако любая варварская народность и толпа легковооруженных людей бессильны перед правильно построенной и хорошо вооруженной фалангой. Во всяком случае роксоланы числом около 50000 человек не могли устоять против 6000 человек, выставленных Диафантом, полководцем Митридата, и были большей частью уничтожены».

После этого Диофант прошел по всему южному побережью Крыма и с кровопролитными боями уничтожил все поселения и укрепленные пункты тавров, включая главное святилище тавров – богини Девы (Парфенос), расположенное на мысе Парфении у Бухты Символов (Балаклава). Остатки тавров ушли в Крымские горы. На их землях Диафант основал город Евпатории (вероятно у Балаклавы) – опорный пункт Понта в южном Крыму.

Освободив Феодосию от войска осаждавших ее рабов, Диафант разбил скифское войско у Пантикапея и вытеснил скифов с Керченского полуострова, взяв крепости Киммерик, Тиритаку и Нимфей. После этого Диафант с херсонесским и боспорским войсками прошел в степной Крым и взял скифские крепости Неаполь и Хабеи после восьмимесячной осады. В 109 году до н. э. Скифия во главе с Полаком признала власть Понта, потеряв все завоеванное Скилуром. Диофант вернулся в Синопу, столицу Понта, оставив гарнизоны в Евпатории, Прекрасной Гавани и Керкиниде.

Через год скифское войско Палака, собравшись с силами, опять начало боевые действия с Херсонесом и Боспорским царством, разбив в нескольких битвах их войска. Опять Митридат прислал флот с Диафантом, который оттеснил скифов в степной Крым, в генеральном сражении уничтожил войско скифов и занял Неаполь Скифский и Хабеи, при штурме которых скифский царь Палак погиб. Скифское государство потеряло самостоятельность. Следующие скифские цари признали власть Митридата VI Понтийского, отдали ему Ольвию и Тиру, выплачивали дань и давали воинов в его армию.

В 107 году до н. э. восставшее скифское население во главе с Савмаком захватили Пантикапей, убив боспорского царя Перисада. Диафант, проводивший в столице Боспора переговоры о передаче власти в царстве Митридату VI Понтийскому, успел уйти в город Нимфей, располагавшийся недалеко от Пантикапея, и морем уплыл в Херсонес, а оттуда в Синопу.

В течение двух месяцев войско Савмака полностью заняло Боспорское царство, удерживая его в течение года. Савмак стал правителем Боспора.

Весной 106 года до н. э. Диафант с огромным флотом вошел в Карантинную бухту Херсонеса Таврического, отбил у Савмака Феодосию и Пантикапей, захватив и его самого. Во ставших уничтожили, войска Диафанта утвердились на западе Крымского полуострова. Хозяином почти всего Крыма стал Митридат VI Понтийский, получая от населения Крымского полуострова громадное количество хлеба и серебра в виде дани Херсонес и Боспорское царство признали верховную власть Понта. Митридат VI стал царем Боспорского царства, включив в его состав Херсонес, сохранивший самоуправление и автономию. Во всех городах юго-западного Крыма появились понтийские гарнизоны, которые находились там до 89 года до н. э.

Понтийское царство мешало римлянам проводить свою завоевательную политику на востоке. Основанный в середине VIII века до н. э. небольшой городок в конце I века до н. э. стал империей, контролировавший громадные территории. Римские легионы имели четкое управление – десять когорт, каждая из которых делилась на три манипулы, имевшие в своем составе по две центурии. Легионер был одет в железный шлем, кожаный или железный панцирь, имел меч, кинжал, два дротика и щит. Солдаты были обучены колющему удару, наиболее эффективному в ближнем бою. Легион, имевший в своем составе 6000 воинов и отряд конницы, был самым мощным воинским формированием того времени. В 89 года до н. э. начались пять Митридатовых войн с Римом. В них на стороне Митридата участвовали почти все местные племена, включая скифов и сарматов. Во время I войны 89– 84 годов Боспорское царство отложилось от понтийского царя, но в 80 году его военачальник Неоптолем дважды разбил боспорскую армию и вернул Боспор под власть Митридата. Царем стал сын Митридата Махар. Во время третьей войны в 65 году до н. э. римские войска, возглавляемые полководцем Гнеем Помпеем, захватили основную территорию Понтийского царства. Митридат ушел в свои боспорские владения в Крыму, которые вскоре были блокированы с моря римским флотом. Римский флот в основном состоял из триер, бирем и либурн, основной движущей силой которых наряду с парусами были весла, расположенные в несколько рядов. Корабли имели тараны с тремя остриями и мощные подъемные трапы, которые при абордаже обрушивались сверху на неприятельское судно и ломали его корпус. По трапу при абордаже на корабль врага врывалась морская пехота, превратившаяся у римлян в особый род войск. Корабли имели тяжелые катапульты, бросавшие на чужие корабли глиняные горшки со смесью смолы и селитры, которые было невозможно залить водой, а только засыпать песком. Римская эскадра, осуществлявшая блокаду, имела приказ задерживать и казнить всех купцов, следующих в гавани Боспорского царства. Торговля Боспора терпела большой урон. Политика Митридата VI Евпатора, направленная на усиление местных племен Северного Причерноморья, большое количество налогов, введенных понтийским царем, римская блокада побережья не устраивали высшую знать Херсонеса и Боспорского царства. В Фанагории произошло антимитридатовское восстание, перекинувшееся в Херсонес, Феодосию, Нимфей и даже на армию Митридата. В 63 году до н. э. он покончил с собой. Боспорским царем стал сын Митридата Фарнак II, изменивший отцу и фактически организовавший и возглавивший восстание. Фарнак отправил тело убитого отца в Синопу к Помпею и выразил Риму полную покорность, за что был оставлен царем Боспора с подчинением ему Херсонеса, которыми правил до 47 года до н. э. Государствами Северного Причерноморья была утрачена политическая самостоятельность. Только территория тавров от Балаклавы до Феодосии оставалась независимой до прихода римских воинских соединений на Крымский полуостров.

В 63 году до н. э. Фарнак II заключил с Римской империей договор о дружбе, получив звание «друга и союзника Рима», Даваемое только после признания царя законным монархом. Союзник Рима был обязан охранять его границы, получая взамен деньги, покровительство Рима и право самоуправления, без права ведения самостоятельной внешней политики. Такой договор заключался с каждым новым царем Боспора, так как в римском праве не было понятия наследственной Царской власти. Становясь царем Боспора, очередной кандидат обязательно получал утверждение у римского императоpa, за которым ему иногда приходилось ездить в столицу империи, и регалии своей власти – курульное кресло и скипетр. Боспорский царь Котим I добавил к своему имени еще два – Тиберий Юлий, и все последующие боспорские цари механически добавляли эти два имени к своему собственному, создав династию Тибериев Юлиев. Римское правительство при проведении своей политики в Боспоре опиралось, как и везде, на боспорскую знать, связывая ее с собой экономическими и материальными интересами. Высшими гражданскими должностями в царстве были наместник острова, управляющий царским двором, главный спальничий, личный секретарь царя, главный писец, начальник отчетов; военными – стратег граждан, наварх, хилиарх, лохаг. Во главе граждан Боспорского государства стоял политарх. Примерно в этот период на Боспоре строится ряд крепостей, располагавшихся цепочкой на расстоянии зрительной связи друг от друга – Илурат, укрепления у современных сел Тосуново, Михайловка, Семеновка, Андреевна Южная. Толщина стен достигала пяти метров, вокруг них выкапывался ров. Крепости были построены и для защиты боспорских владений на Таманском полуострове. Сельские поселения Боспорского царства в первых веках нашей эры делились на три вида. В долинах были расположены неукрепленные деревни, состоящие из домов, отделенных друг от друга приусадебными участками. В местах, удобных для строительства укреплений, находились поселения, дома которых не имели приусадебных участков и теснились один около другого. Сельские виллы боспорской знати представляли собой мощные укрепленные усадьбы. На берегу Азовского моря у деревни Семеновка в первых веках нашей эры находилось поселение, наиболее изученное археологами. Каменные дома поселения имели деревянные перекрытия и крыши из плетеных прутьев, обмазанные глиной. Большинство домов были двухэтажными, внутри также обмазанные глиной. На первых этажах находились хозяйственные помещения, на вторых – жилые комнаты. Перед входом в дом находился дворик, выстланный каменными плитами, в котором было помещение для скота с яслями для сена, сделанными из поставленных на ребро каменных плит. Дома отапливались каменными или кирпичными печами с верхней глинобитной плитой с загнутыми кверху краями. Полы домов были земляными, иногда с настилом из досок. Жителями поселения были свободные землевладельцы. При раскопках поселения найдены оружие, монеты и другие предметы, которых не могло быть у рабов. Обнаружены также зернотерки, ткацкие станки, глиняные сосуды с пищей, культовые статуэтки, лепная посуда местного производства, светильники, костяные иглы для вязания сетей, бронзовые и железные крючки, пробковые и деревянные поплавки, каменные грузила, сети из крученного шнура, небольшие железные сошники, косы, серпы, зерна пшеницы, ячменя, чечевицы, проса, ржи, винодельни, виноградарские ножи, виноградные зерна и косточки, керамическая посуда – тара для хранения и перевозки зерна. Найденные монеты, краснолаковое блюдо, амфоры, стеклянные и бронзовые сосуды свидетельствуют о широких торговых связях между боспорскими городами и поселками.

При раскопках найдено большое количество виноделен, что говорит о большом производства вина в Боспорском царстве. Интересны винодельни III века, раскопанные в Тиритаке. Винодельни размером 5,5 на 10 метров находились в помещении и имели по три расположенных рядом давильные площадки, к которым примыкали три резервуара для слива виноградного сока. На средней площадке, отделенной от других деревянными перегородками, находился рычажно-винтовой давильный пресс. Три цистерны каждой из двух виноделен вмещали около 6000 литров вина.

В 50-х годах I века в Римской империи Цезарь и Помпеи начали гражданскую войну. Фарнак решил восстановить бывшее царство своего отца и в 49 году до н. э. отправился в Малую Азию возвращать себе понтийский престол. Фарнак II добился значительных успехов, но/2 августа 47 года до н. э. в сражении у города Зелы войско понтийского царя было разгромлено римскими легионами Юлия Цезаря, в донесении Сенату Рима написавшего свои знаменитые слова: «Veni, vidi, vici» – «пришел, увидел, победил». Фарнак вновь подчинился Риму и был отпущен назад в свои крымские земли, где в междоусобной борьбе был убит местным вождем Асандром. Победивший в гражданской войне Юлий Цезарь не принял Асандра и послал Митридата Пергамского занять Боспорское Царство, который не сумел этого сделать и был убит. Асандр женился на дочери Фарнака Динамис в 41 году до н. э. был объявлен боспорским царем. В царстве постепенно восстановился прежний порядок и начался новый экономический подьем. Значительно увеличился экспорт хлеба, рыбы, скота. В Боспор привозили вино в амфорах, оливковое масло, стеклянную, краснолаковую и бронзовую посуду, украшения. Основными торговыми партнерами Боспора стали малоазиатские города южного побережья Черного моря. Боспорское царство торговало с городами Средиземноморья, с Поволжьем и Северным Кавказом.

В 45– 44 году до н. э. Херсонес отправляет в Рим посольство во главе с Г. Юлием Сатиром, в результате которого он получает от Цезаря элевтерию – «хартию свободы» – независимость от Боспорского царства. Херсонес был объявлен свободным городом и стал подчиняться только Риму, однако это продолжалось только до 42 года до н. э., когда, после убийства Цезаря, римский полководец Антоний лишил Херсонес и другие города в восточной части империи элевтерии. Асандр пытается захватить Херсонес, но неудачно. В 25– 24 году до н. э. в Херсонесе вводится новое летоисчисление, обычно связываемое с тем, что новый римский император Август даровал городу права автономии, предоставляемой греческим городам на востоке. В это же время Август признал права Асандра на боспорский трон. Под нажимом Рима начинается очередное сближение Херсонеса и Боспорского царства.

В 16 году до н. э. экономический и политический подъем Боспорского царства вызывает неудовольствие Рима, Асандра вынуждают уйти с политической арены и передать свою власть Динамии, вскоре вышедшей замуж за Скрибония, захватившего власть на Боспоре. Это было не согласовано с империей и Рим послал в Крым понтийского царя Полемона I, который в борьбе со Скрибонием с трудом утвердился на престоле и правил Боспорским царством с 14 до 10 года до н. э.

Новым мужем Динамис и боспорским царем становится Аспург. Известны несколько войн Боспорского царства со скифами и таврами, в результате которых часть их была покорена. Однако в титуле Аспурга при перечислении покоренных народов и племен нет тавров и скифов.

В 38 году римский император Калигула передал боспорский престол Полемону II, который не смог утвердиться на Керченском полуострове, и после смерти Калигулы новый римский император Клавдий в 39 году назначает боспорским царем Митридата VIII, потомка Митридата VI Евпатора. Брат нового боспорского царя Котис, посланный им в Рим, сообщил Клавдию о том, что Митридат VIII готовится к вооруженному мятежу против римской власти. Посланные на Крымский полуостров в 46 году римские войска под командованием легата римской провинции Мезии, существовавшей на территории современных Румынии и Болгарии, А. Дидия Галла свергли Митридата VIII, который после ухода римских войск попробовал вернуть власть, что потребовало новой римской военной экспедиции в Крым. Легионеры Г. Юлия Аквилы, посланные из Малой Азии, разбили отряды Митридата VIII, захватили его и доставили в Рим. Именно тогда, по сообщению Тацита, у южного берега Крыма тавры захватили несколько римских кораблей, возвращавшихся домой.

Новым боспорским царем в 49 году стал сын Аспурга и Фракийской принцессы Котис I, с которого начинается новая Династия, уже не имеющая греческих корней. При Котисе I Начинает восстанавливаться в больших объемах внешняя торговля Боспорского царства. Основными товарами были традиционное для Северного Причерноморья зерно, как местного производства, так и доставлявшееся из Приазовья, а также рыба, скот, кожи и соль. Самым крупным продавцом являлся боспорский царь, а основным покупателем стала Римская империя. Римские торговые корабли имели до двадцати метров в длину и до шести в ширину, осадку до трех метров и водоизмещение до 150 тонн. В трюмах могло помещаться до 700 тонн зерна. Строились и очень большие суда. В Пантикапей привозили для продажи всем племенам Северного Причерноморья оливковое масло, металлы, строительные материалы, стеклянную посуду, светильники, предметы искусства.

С этого периода Римская империя контролирует все черноморское побережье, кроме колхидского. Боспорский царь перешел в подчинение наместнику римской малоазиатской провинции Вифинии, а юго-западная часть Крымского полуострова вместе с Херсонесом была подчинена легату Мезии. Города Боспорского царства и Херсонес устраивало такое положение – Римская империя обеспечивала развитие экономики и торговли, осуществляла их защиту от кочевых племен. Римское присутствие на Крымском полуострове обеспечило экономический расцвет Боспорского царства и Херсонеса в начале нашей эры.

Херсонес был на стороне Рима во время всех римско-боспорских войн, за участие в которых получил от империи право чеканки золотой монеты. В это время связи Рима и Херсонеса значительно укрепились.

В середине I века на Крымском полуострове вновь активизировались скифы. На западном побережье, в степном и предгорном Крыму обнаружено большое количество укрепленных каменными стенами и рвами скифских поселений, внутри которых находились каменные и кирпичные дома. Примерно в это же время сарматское племя аланов, называвших себя иронами, создало союз ираноязычных племен, расселившихся в Северном Причерноморье, Приазовье и у Кавказских гор. Оттуда аланы стали совершать набеги в Закавказье, Малую Азию, Мидию. Иосиф Флавий в «Иудейской войне» пишет о страшном нашествии алан на Армению и Мидию в 72 году, называя аланов «скифами, обитающими около Танаиса и Меотийского озера». Повторное нашествие на эти же земли аланы совершили в 133 году. Римский историк Тацит пишет о аланах, что они не были объединены под единой властью, а подчинялись ханам, которые действовали независимо друг от друга и вполне самостоятельно заключали союзы с государями южных стран, искавшими у них помощи во враждебных столкновениях между собой. Интересно и свидетельство Аммиана Марцелина: «Почти все они высоки ростом и красивы, волосы у них русые; они грозны свирепым взором своих глаз и быстры, благодаря легкости своего оружия... Аланы – народ кочевой, живут они в кибитках, крытых корой. Они не знают земледелия, держат много скота и преимущественно много лошадей. Необходимость иметь постоянные пастбища обусловливает их скитания с места на место. С раннего детства привыкают они к верховой езде, все они – лихие наездники и ходить пешком считается у них позором. Пределы их кочевий – с одной стороны Армения с Мидией, с другой – Боспор. Их занятие – грабеж и охота. Они любят войну и опасности. С убитых врагов снимают они скальпы и украшают ими узду своих коней. Нет у них ни храмов, ни домов, ни шалашей. Они что тут бога войны и поклоняются ему в образе меча, водруженного в землю. Все аланы считают себя благородными и не знают рабства в своей среде. В образе жизни они очень сходны с гуннами, но нравы их несколько мягче». На Крымском полуострове кочевников интересовали предгорный и юго-западный Крым, Боспорское царство, переживавшее экономический и политический подъем. Большое количество сармато-аланов и скифов смешивалось и оседало в крымских городах. В степном Крыму аланы появлялись лишь эпизодически, не ассимилируясь со скифским населением. В 212 году на юго-восточном побережье Крыма вероятно аланами была построена крепость Сугдея (теперешний Судак), ставшая основным аланским портом на Крымском полуострове. Аланы жили в Крыму и в татаро-монгольский период. Аланский епископ Феодор, в 1240 году принявший священный сан и направлявшийся из резиденции константинопольского патриарха, находившейся в то время в Никее к закавказским аланам через Херсонес и Боспор, писал в послании к константинопольскому патриарху: «Близ Херсона живут аланы столько же по своей воле, сколько по желанию херсонцев, словно некое ограждение и охрана». Сармато-аланские могильники найдены у Севастополя, Бахчисарая, в Неаполе Скифском, в междуречье Бельбека и Качи.

Во второй половине I века были обновлены почти все скифские крепости. Сарматы и скифы начали серьезно угрожать независимости Херсонеса. Город обратился за помощью к своему начальству – легату римской провинции Мезии.

В 63 году в гавани Херсонеса появились корабли Мезийской эскадры – в город прибыли римские легионеры под командованием наместника Мезии Тиберия Плавтия Сильвана. Отбросив скифо-сарматские племена от Херсонеса, римляне предприняли военные действия в северо-западном и юго-западном Крыму, однако укрепиться там им не удалось. В этих районах не обнаружены античные памятники I века. Римляне контролировали Херсонес с прилегающими территориями и южный берег Крыма до Судака.

Главной базой Рима и потом Византийской империи в Крыму стал Херсонес, получивший постоянный римский гарнизон.

На мысе Ай-Тодор, у Ялты, в первом веке была построена римская крепость Харакс, ставшая стратегическим опорным пунктом Рима на южном берегу Крыма. В крепости постоянно находился римский гарнизон солдат I Итальянского и XI Клавдиева легионов. Харакс, контролировавший побережье от Аю-Дага до Симеиза, имел два пояса обороны, склады боеприпасов и запасы воды в зацементированном водоеме-нимфее, позволявшие выдерживать длительные нападения. Внутри крепости были выстроены каменные и кирпичные дома, существовал водопровод, находилось святилище римских богов. Лагерь римских легионеров находился и у Балаклавы – у бухты Симболон. Римляне строили в Крыму и дороги, в частности дорогу через перевал Шайтан-Мердвен – «Чертову Лестницу», самый короткий путь из горного Крыма на южное побережье, располагавшийся между Кастрополем и Меласом. Римские военные корабли на некоторое время уничтожили прибрежных пиратов, а солдаты – степных разбойников.

В конце I века римские войска были отозваны с Крымского полуострова. Впоследствии в зависимости от политической обстановке в регионе римские гарнизоны периодически появляются и в Херсонесе и в Хараксе. Рим всегда внимательно следил за ситуацией, складывающейся на Крымском полуострове. Юго-западный Крым остался у скифов и сарматов, и Херсонес успешно наладил торговые связи со скифской столицей Неаполем и местным оседлым населением. Значительно увеличивается торговля зерном, Херсонес снабжает хлебом и продовольствием значительную часть городов Римской империи.

Во время правления боспорских царей Савромата I (94– 123 годы) и Котиса II (123– 132 годы) произошло несколько скифо-боспорских войн, в которых скифы потерпели поражение, не в последнюю очередь благодаря тому, что римляне опять оказали военную помощь Боспорскому царству и Херсонесу по их просьбе. Римская империя при Котисе вновь отдала верховную власть в Крыму Боспорскому царству и Херсонес в очередной раз оказался в зависимости от Пантикапея. В Боспорском царстве некоторое время находились римские воинские соединения. В Керчи раскопаны две каменные надгробные плиты центуриона Фракийской когорты и солдата Кипрской когорты.

В 136 году началась война римлян с аланами, пришедшими в Малую Азию, а тавро-скифские отряды осадили Ольвию, от которой были отброшены римлянами. В 138 году Херсонес получил от империи «вторую элевтерию», которая в то время означала уже не полную независимость города, а только давала ему право самоуправления, право распоряжаться своей землей и, очевидно, право гражданства. В это же время для защиты Херсонеса от скифов и сарматов в Херсонесской крепости появляется тысяча римских легионеров, пятьсот – в крепости Харакса, а в гавани – корабли Мезийской эскадры. Кроме центуриона, возглавлявшего римский гарнизон, в Херсонесе находился военный трибун I Италийского легиона, руководивший всеми римскими войсками в Таврике и Скифии. В юго-восточной части Херсонесского городища, в городской цитадели, обнаружен фундамент казарм, остатки дома римского наместника и термы – бани римского гарнизона, построенные в середине I века. Археологические раскопки засвидетельствовали римские памятники I и II веков на Северной стороне Севастополя, у реки Альмы, Инкермана и Балаклавы, у Алушты. В этих местах находились римские укрепленые посты, задачей которых были охрана подступов к Херсонесу, контроль за населением южной и юго-западной части Крыма и охрана римских кораблей, плывших вдоль южной части Крымского полуострова по морскому пути, проходившему от Ольвии до Кавказа. Помимо караульной службы легионеры занимались сельским хозяйством на специально для этого выделенных землях и различными ремеслами -

литейным, гончарным, производством кирпича и черепицы, а также стеклянной посуды. Почти во всех римских поселениях в Крыму обнаружены остатки производственных мастерских. Римские войска также содержались за счет средств таврических городов. В Крыму появились римские торговцы и ремесленники. Кроме легионеров, преимущественно фракийского этнического происхождения, в Херсонесе жили члены их семей и вышедшие в отставку ветераны. Стабильная спокойная обстановка позволила значительно увеличить внешнюю торговлю зерном и продовольствием, что намного улучшило экономическое положение Херсонеса.

После разгрома скифов римские гарнизоны покинули Крымский полуостров, очевидно для защиты дунайских границ империи.

В 174 году царем Боспорского царства стал Тиберий Юрий Савромат II. За период его правления Боспорское царство расширило и укрепило свои границы, Согласно надписи 193 года, найденной в Танаисе, Савромат II «покорил соседние племена скифов и присоединил по договору Таврику». Черное море было очищено от пиратов. С начала III века увеличивается торговый оборот Боспора с городами южного Причерноморья, строятся и обновляются городские укрепления, храмы. В боспорской надписи царь Боспора Рескупорид III, правивший с 210 по 227 год, назван царем «всего Боспора и тавроскифов», а в скифских могильниках открыты погребения, совершенные без соблюдения обычного обряда, как бы наспех. Возможно, это захоронения погибших защитников скифских поселений. Непосредственно скифские могильники исчезают в середине III века, однако появляются памятники, характерные для германских племен. Возможно, это готские захоронения, хотя в письменных источниках ничего не говорится о пребывании готов на Крымском полуострове в этот период. Так или иначе скифский этнос в Крыму в III веке прекратил свое существование. Восточный и степной Крым вошел в состав Боспорского царства, южный и юго-западный Крым контролировался римлянами.

В конце III века Рим начал отзывать свои войска из Крыма. С легионерами Крымский полуостров стало покидать и римское население.

За период протектората Римской империи над Херсонесом он настолько окреп экономически, особенно в сельскохозяйственном отношении, что смог отстоять свою политическую и экономическую свободу в период Великого переселения народов в IV и V веке. Выгодное географическое положение, постоянный сбыт продуктов виноградарства, рыбы и соли, развитые ремесла обеспечивали стабильность херсонесской экономики, а, следовательно, возможность содержать сильную армию и иметь мощные оборонительные сооружения. Боспорское царство, сумевшее отстоять свою государственность в сарматский период на Крымском полуострове, пало под ударами новых кочевых волн с востока и ушло с исторической сцены.

Готы и гунны оборвали связи Херсонеса и Боспорского царства с Римской империей, но во время правления Юстиниана I Римская империя, теперь уже Византийская, вновь укрепилась на Крымском полуострове.